Старая дорога спускалась вниз в прохладной тени деревьев. Вдоль дороги бежал ручей, тараторил, пробираясь среди древесного мусора и камней, заваливших русло, и чудилось нам, будто это текла вереница невидимых женщин без конца и без края. Но это только так чудилось нам, женщин не было - за ручьем летели их души, переселившиеся в голоса. Я давно уже прислушиваюсь к этим голосам, стараясь представить себе лица тех, кому они принадлежали. Кое-кого я почти совсем узнал, припоминаю и других, выхватив из разговора отдельное, чуть громче сказанное слово. В те времена, когда эти женщины были живы, они таким же вот потоком устремлялись вниз, смешиваясь по пути со своими товарками из других деревень. Субботним базарным днем спускались женщины в город за солью, за керосином, делясь по дороге с подругами заботами и делами, рассказывая про свое житье-бытье, а молодые слушали, притихнув, что ожидает их в будущем. Некоторых я совсем не знаю, хотя и различаю в толпе древние голоса прабабок и свекровок, которым тоже случается порой разразиться старинным загадочным словцом; это души давно умерших, утомленных жизнью старух, много раз проделавших этот путь; приходилось им хаживать в город и под нынешними полицейскими, и под черногорскими, и под турецкими легавыми, и точно так же, как теперь, одни роптали, другие надеялись.
Прислушиваясь к женским голосам, я забываю голод и себя, я забываю, что идет тысяча девятьсот сорок второй год и что годы имеют численное наименование. Все бледнеет перед великим единством, которое воспевают, сплетаясь, женские голоса. Подобно хлопотливым пчелам, по крупице извлекали женщины из скупой земли, из камней и колючек, из тощих коров и коз, прикапливая и отрывая от своего рта, таская тяжести на горбу, продавая за бесценок и покупая втридорога, торгуясь с лавочниками, умащивая таможенников, и лучшие куски из жалкой своей выручки уступали мужчинам, потому что кто, как не мужчины, гайдучат, воюют и мстят, покрывая славой свое имя, едут в Америку, идут на каторгу, уезжают набираться ума-разума, уезжают, чтобы не вернуться никогда, а женщины остаются одни у домашнего очага соломенными вдовами в вечном трауре, убогими матерями-одиночками, хранительницами праздной семейной славы. И женщины хранят ее до тех пор, пока сами не сойдут в могилу. И теперь от них остались только тени. Но и тени не идут дорогой, идут обочиной, уступая прохожую часть нам, живым.
Иван Видрич остановился и оперся на винтовку.
- Постойте, - сказал он. - Не годится здесь идти, не нравится мне эта дорога.
- А мне как раз очень нравится, - сказал я.
- Дорога как дорога. Чего тебе недостает?
- Мне ручей на нервы действует, из-за него не слышно ничего. Если они подойдут к нам на десять шагов, мы их и то не услышим.
- Так же, как и они нас.
- Я не за них, а за нас волнуюсь. А другой дороги здесь нет?
Вероятно, есть, но и та, другая дорога, вероятно, идет вдоль какого-нибудь потока. Наши дороги любят воду, они так и жмутся к воде. Но Иван уже рыщет вокруг и наконец отыскал чуть заметную стежку, временами терявшуюся под слоем сухих листьев. Эта стежка, по его мнению, нам вполне подходит, но нам она не по вкусу - старая дорога с рокотом потока нравится нам куда больше. Первым сдался Василь, за ним поплелся я, и тишина мгновенно раскололась и, подхватив, умножила каждый шорох, который производили мы своими шагами. Хрустнет ли ветка, встрепенется ли и закричит испуганная птица, вскочит ли мирно спавший заяц - все, что до сих пор дремало, притаившись, бросалось врассыпную, разлеталось в разные стороны, как бы спеша оповестить всю округу о нашем приближении. Ну и пусть, подумал я, пусть трезвонят во все колокола! Наводить ужас, может быть, самый сильный из всех соблазнов. И я готов поспорить, что Василь думает то же самое и нарочно хрустит ветками. Вскоре все живое разбежалось, а за живностью потихоньку улизнула и тропа, спряталась, нет ее, перед нами гладкая скалистая стена.
- Ну вот, привел, - процедил Василь.
Иван пожал плечами:
- Тут самому дьяволу не пройти.
- Надеюсь, теперь ты убедился, какой из тебя проводник.
- Может быть, где-нибудь найдем обход.
- Безусловно, найдем, если обзаведемся крыльями, но это маловероятно.