— Я знаю! — тут же ободрился Лелеттер, преисполненный надеждой. — Я видел этот камень! Учитель держит его в книге, что открывается вашим ключом!
Долго смотрел на своего ученика черноволосый колдун, и будто бы загоралось в нем что-то. Чувство то, давно забытое, вновь захлестнуло его. Вдохнув полной грудью, он озарился яркой улыбкой.
— Ну, так что же мы приуныли, Лелеттер?! Какой великий колдун из того, кто опускает руки по таким мелочам?! — огласил Азриал, подбадривая ученика. — Да мы с тобой! Да мы! Горы свернем и море осушим, если того захотим! Ох, — всплеснул руками мужчина, — избавить бы тебя от проклятия, да зажили бы мы с тобой только в радость! Ни к чему нам опостылевший город, где живут одни лишь подлецы и предатели! Огромен мир, и людей не счесть в нем. Да и нужно ли считать? Ты забудешься в этом бескрайнем просторе, когда вновь, свободным, расправишь крылья! — взяв юношу за руки, колдун закружил его в вальсе по просторному залу. — Ох, сколько мест ты не видел! По каким тропам не хаживал! Так, возьмем же камень, что излечит тебя, да и двинемся в путь! Зачем нам, как дохлым крысам, гнить в этой старой крепости? Ее уже скоро унесут с собой ветра. Как скоро ее стены станут камнепадом со склонов гор? Идем же, Лелеттер, навстречу нашей свободе! — подведя в танце ученика к балкону, Азриал раскинул руки, представляя огненной птице лишь частице того мира, что станет для них открыт.
Восторженным взглядом Лель смотрел на серые сухие деревья мертвого леса, представляя пред собой, полный жизни, райский сад. Но мысли о реальном вскоре спустили его на землю.
— Но книга… камень… — он обернулся к колдуну, все так же счастливому от своих идей. — Они в нашей хижине, а возвращаться к учителю Хоакиму… он… зачем ему такой ученик, как я? Он теперь ненавидит меня, так же, как и Вас когда-то… как мне вернуться туда, когда я… — Лелеттер смотрел на свои руки, и все меньше верилось ему, что еще может что-то получиться. В эти раскрытые ладони Азриал и вложил тот заветный медный ключик.
— Лети, — сказал колдун. — Лети, мой птенчик. Лишь тебе это под силу. Лишь в твоих руках твоя судьба. Сам ты волен решать теперь, кем будешь. Кем хочешь быть. Решай.
— Я… — неуверенно сжав ключ, феникс прижал его у груди, — я хочу быть свободным… улететь отсюда прочь! Из края, где мне нет места, туда, где еще никто не знает меня! Хочу… — развернувшись, он устремил свой взгляд в небо, проясняющееся от серых облаков, — начать все сначала.
Под покровом ночи взмыл Лелеттер за темные тучи, чтобы не видел никто в небе даже издалека ярких всполохов. А все же пробивалось сквозь серое небесное покрывало слабое свечение, будто одинокий солнечный луч заблудился в облаках, запутался, и теперь искать дорогу к дневному светилу, что приняло бы ласково его в объятия с первыми петухами.
Ступив на землю на лесной тропе, Лелеттер обратился человеком и вдохнул приятный и такой родной запах. Здесь ходил он много лет, заглядывал под каждый кустик в поисках грибов и ягод. Тут он не раз запинался о поднявшиеся из земли корни векового дуба.
Но нет, не время предаваться воспоминаниям!
Отпуская прошлое, оседавшее туманом на приклонившуюся к земле траву, феникс направился знакомой дорогой к родной избушке. Уже скоро он оказался на самой опушке, а оттуда… Да, вот она, колдунская хижина. Не горит в окнах ни один блеклый огонек. Ни светит с неба луна — спряталась в облаках. И вдали город… такой же темный. Светлячки — одни искры в этой темноте.
Стрекотали ночные сверчки, веяло свежей прохладой, под ногами шуршала трава. Вот и покосившаяся оградка, которую уже не раз Лель поднимал и подвязывал, но она вновь норовила завалиться на бок. Все думал — надо бы найти хорошие доски, да поменять заборчик до самой калитки… да не судьба, уж, видимо…
Переступив через бревна и пару грядок с морковью, Лелеттер медленно зашагал к избе. Тихо на цыпочках поднялся на крылечко, которое вечно скрипело под ногами.
Дверь не заперта…
И она скрипнула, но лишь так, будто ночной ветерок заглянул в гости.
Оглядевшись, Лель сделал робкий шаг к спальне Хоакима. Тихое сопение колдуна было слышно с порога. Как-то… всегда оно убаюкивало, успокаивало ночами, когда просыпался птенец у себя наверху от дурного сновидения.
Лелеттер откинул занавеску, которая была в спальне заместо двери, чтобы взглянуть на своего учителя в последний раз. Больше феникс не вернется в это уютное, и так полюбившееся ему гнездо, не встретит поутру лучи солнца на кухне, пропахшей целебными травами и отварами. Их Хоаким всегда заготавливал впрок.
Книга… Книга была там, где юноша оставил ее в прошлый раз. Сжимая в руке ключик, Лель провернул его и раскрыл книгу. Комната на мгновение залилась ярким светом — и снова погрузилась во мрак. Лелеттер мигом накрыл кристалл подолом своего черного платья и, ухватившись, осторожно вынул его из оправы.
Не мешкая, феникс запер книгу и вернул ее на полку, не разворачивая камень, а после живо мелькнул к входной двери, напоследок окинув кухню печальным взглядом.
Взмыв прямо с порога, с камнем в клюве Лелеттер летел по краю леса. Белый свет слегка слепил птицу, и без того горящую огнем. Во тьме могло показаться, будто Солнце уносило куда-то крошку Луну.
Уже совсем скоро скрылся вдали пригорок с хижиной, растворился в ночной синеве смешанный лес, впереди виднелись сухие деревья мертвеющей решеткой закрывавшие часть подгорья. Уже скоро и каменная крепость.
Спикировав на один из балконов, Лелеттер взял в руки заветный камень. Как он сиял! Будто бы упавшая звезда, что по легендам исполняла желания. А приглядись — так в кристалле заперта радуга! Переливалась, и света солнце не нужно было такому чуду!
— Господин Азриал! — воскликнул Лель и устремился вглубь замка, ища по темным, обдуваемым ветром, комнатам, своего наставника. — Господин, я вернулся! Камень у меня!
Прижимая кристалл у груди, юноша обходил просторный зал, вслушиваясь в собственные шаги, и вдруг чувство странно такое — будто камень теплый, и пульсирует, как сердце его. Тянет камень к тому, что в нем… к тому, что когда-то было частью его. Дыхание на миг перехватило, но тут же стало дышать намного легче, чем прежде.
— Лелеттер? — окликнул ученика черноволосый колдун. Лель обернулся на голос: мужчина стоял в другом конце зала. — Я уже начинал волноваться.
— Господин Азриал, я достал камень, — повторил юноша, уверенно направляясь к учителю. — Вот только он… — остановившись в метре от колдуна, Лелеттер опустил руки… но пылающий ярким светом кристалл крепко прижался к груди феникса, словно пытался пробиться к сердцу. — Господин Азриал… что-то не так?
Долго смотрел на это колдун, завороженный таким неземным сиянием. Этот манящий свет пленял разум. Рука сама тянулась, чтобы хоть кончиком пальцем коснуться дара небес! Вновь услышав свое имя, колдун поморгал, приходя в себя, и перевел взгляд на ученика, немного растерянного. Снова он, как птенец, взглядом вопрошал: «Как быть?».
Со вздохом Азриал запустил руку в его рыжие кудри и слегка потрепал за них, а после прижал Лелеттера к себе.
— Ох, Лель… — молвил колдун. — Как жаль… в лучшем мире все, может быть… сложилось куда иначе.
По всему телу юноши прокатилась странная волна. Не сразу он понял, что это была боль…
========== 10. Пламя, что сильнее стали. ==========
Всем телом Лелеттер рухнул на холодный пол, жадно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха — он будто бы пропал для него на несколько мгновений, так сильная была та боль в груди! Вдыхая до хрипоты, феникс отчаянно пытался приподнять хотя бы на локтях, но его с силой тянуло вниз.
— Что… — из последних сил Лель поднял глаза на своего учителя, — в…ы со мной сделали?
— Избавил от такой тяжелой ноши, — Азриал не двинулся с места, разглядывая заветный камень, что остался у него в правой руке. Что-то изменилось в колдуне, но пока едва ощутимо. Что-то темное окружало его — словно аура постепенно проявляла себя. — Вот смотрю на тебя, Лелеттер, и больно сердцу моему становится, — молвил чернокнижник, приложив свободную руку к груди. — Не пойму я, почто же отдал Хоаким тебе всего себя? И знаний всех сокровенных тебе не передал и силу свою потерял.