– Здравствуйте, графиня, как рад Вас видеть.
– Здравствуйте, мой дорогой! – выкрутилась Лелёка.
– Как скоро мы увидим вашего супруга.
– Уже совсем скоро. Думаю через пару, максимум тройку недель, – ответила девушка, хотя точно знала, когда прибудет муж.
– Насколько я знаю, завещание можно написать у Вас?
– Ротше, графиня, Вам ещё рано думать о завещании.
– Да, с одной стороны, мой дорогой друг, Вы правы. Но я таскаюсь на работу по океану. Ну мало ли что! Поместье принадлежит мне. Если не приведи господи со мной что случится, у Сигруса могут возникнуть трудности. Он ведь не жил здесь можно сказать ни дня.
– Но не то чтобы трудности. Если у Вас нет наследников и никто не потребует своей доли, то скорее всего имущество достанется супругу. Ротше, почему мы об этом говорим. Вы молодая здоровая женщина. Да не случится ничего. У нас не было аварий раблеков ни разу всё время из использования.
– И всё же давайте перестрахуемся. Я хочу составить завещание в пользу мужа.
– Хорошо, как скажете.
Выполнив свой последний долг перед мужем, как она решила, Лелёка со спокойный сердцем отправилась на Гауар.
Конечно же нет. Сердце у неё было совершенно не спокойно. Казалось, что оно выпрыгнет из груди, в предвкушении возвращении домой.
У неё всё валилось из рук. Она забывала какую часть Секретной Лаборатории она уже убрала, а какую нет. Она проезжала мимо своих добрых друзей-коллег, не замечая их, не здороваясь и не останавливаясь перекинуться парой слов. Все отметили, что она стала очень странной. Лелёка же не замечала, что ей уже откровенно шепчутся в спину.
Чем больше дней проходило, тем тревожнее становилось на сердце. Улюрну всё не звонил и не звонил. Наконец в субботу вечером, когда уже давно закончилась смена и Лелёке ничего не оставалось, как отправиться в палаты, служившие общежитием сотрудников позвонил Болган.
– Привет!
– Привет! – едва выдохнула Лелёка.
– Заместительница Фарлы торчала в лаборатории все дни. Сегодня только наконец отчалит к семье.
– Значит завтра. Только давай ближе часам к пяти вечера. С утра ещё может быть кто-то в лаборатории, а после трёх начнут расходиться.
– Хорошо, но если получится раньше, ты мне сразу позвони или напиши.
– Хорошо, до завтра.
Всю ночь она не сомкнула глаз.
Написал лаборант только в четыре: «Никого нет – приходи!»
Через полчаса она была в лаборатории.
– На самом деле, мы никуда не торопимся, – заявил Болган.
– То есть?
– По нашим опытам сегодня в шестнадцать пятьдесят девять будет коридор, когда срабатывает установка. Так что мы можем не спеша готовиться.
Они подошли к большой колбе. Улюрну уже поместил туда одну малюсенькую колбу. Лелёка поднесла руку к стержню с иглой. Лаборант нажал какую-то кнопку, игла выскочила, проколов кожу на пальце. Стержень был полый, и как оказалось полупрозрачный. Девушка видела, как её кровь течёт по нему, стекая в колбочку. После этого колбу закрыли.
Улюрну нажал какую-то кнопку и зажглись огни на столбах.
– Иди встать в центр. Видишь, где все огни собираются.
– Как тебе удалось их включить.
– Тут на древнем языке написано «Настройка».
Лелёка встала в центре светящегося круга.
Мужчина выключил фонари.
– Ну хорошо, – сказал он, – давай попробуем, но это скорее будет репетицией, сейчас ничего не получится.
– Хорошо, – ответила Лелёка.
Она стояла посередине круга и ждала. Ровным счётом ничего не происходило. Вдруг она увидела перед собой Улюрну.
– Не сработало ничего, – как я и сказал.
– Ты чего здесь делаешь? – испуганно спросила Лелёка.
– Да не переживай, успею я дойти до рычага. Попрощаться подошёл.
Она протянула ему руку, а он запрыгнул на платформу, обнял её и поцеловал. Это было неожиданно и вовсе не приятно.
Он пошёл к панели управления, а Лелёка вытерла губы брезгливо морщась.
«Отвратительно целуется, не то что Сигрус», – подумала она.
И вдруг осознала, вот только что, стоя на этой платформе и предвкушая, что отправится домой на Землю, что она никогда больше не увидит Сигруса, больше никогда не поцелует его.
Мысли в голове проносились стремительно, обгоняя друг друга. Она вдруг отчётливо поняла, что на Земле она никому не нужна. У неё нет работы. У неё нет дома как такового. Квартира, в которой она жила в Москве, скорее всего давным-давно сдана, а её вещи выкинуты на помойку. Мать про неё и так редко вспоминала, разве что денег занять. Денег тех самых у неё нет. Их и было-то немного, а теперь наверно счета в банке просто аннулированы. У неё даже документов нет. Она даже личность свою не сможет подтвердить. И работы нет. Даже с друзьями она не сможет связаться – ни одного телефона она наизусть не помнит, а её мобильный был утоплен в каком-то пруду, ещё когда она только появилась на Элионоре и поняла, что это не Земля.