Покидаю кабину и выпрыгиваю из десантного корабля. Запустив турбины, возношусь над учиненным мною разорением. Машина, подбитая ракетами, превратилась в огненный шар. Она еще летит, хотя быстро теряет высоту, и стреляет по первому «Громовому ястребу». Третий предательский корабль, развернувшись в сторону воздушной битвы, палит по обоим. Повсюду вокруг и над ними происходит множество мелких стычек. Кровавые Ученики и Рота Смерти сражаются, оседлав пламя прыжковых ранцев. В битве сходятся две ярости, но наша сильнее.
Мои братья думают, что бьются за Империум в его мрачнейший час. Самая тяжелая из наших ран неизменно свежа для них. Воины атакуют, не думая о защите и выживании. Хаоситы дерутся, чтобы достичь какой-то цели, мы же просто хотим истребить их. Наши мученики бросаются на стреляющих по ним врагов, не замечая повреждений. Кровавые Ангелы обрушивают на предателей шквалы болтов, таранят их собственными телами. Отступники и бойцы Роты Смерти, сцепившись намертво, вместе падают с небес. Некоторым удается вознестись вновь — преодолеть дым и огонь, чтобы взмыть на доминирующую высоту. Такое преимущество больше нужно Ученикам, поскольку они уступают нам в числе и неистовстве. Я теряю братьев одного за другим, но мы рвем неприятелей в клочья.
Два «Громовых ястреба» изменников врезаются в землю. Хотя на их погребальных кострах сгорают дотла сотни бесноватых, я не слышу взрывов. Их грохот тонет в могучем шуме безудержного ветра, доносящемся откуда-то сзади.
Я приземляюсь, опалив грунт выхлопом ранца, и поворачиваюсь лицом туда, откуда доносится рев.
Вижу кровь. Извивающаяся алая колонна стремительно вздымается над равниной выше шпилей Профундиса. Столп пронзает облака, и небо становится красным. Вдали несутся к земле какие-то крошечные силуэты — наши «Громовые ястребы».
Кровавый столп пульсирует в такт багрянцу у меня в глазах. Он находится вне времени. Бытие колышется, размывается, растекается. Две эпохи соперничают за мое внимание. Я все глубже соскальзываю в Черную Ярость и уже не имею права верить ничему, но мне плевать. Взмываю на крыльях гнева…
И погружаюсь в него.
Когда я?
Прошлое и настоящее, черное и красное, Терра и Флегетон…
«Не важно».
Кто противостоит мне?
«Предатели».
Незыблемо лишь присутствие врагов, крови и моих братьев по Роте Смерти.
Чувствую связь с колонной. Я обречен, если войду туда. Значит, не надо касаться нее. Пусть стоит, словно памятник всей ярости мира.
И пусть я стану всей яростью мира.
Отворачиваюсь от падающих «Громовых ястребов» — изменники близко.
В первой стычке мы сдержали их натиск. Теперь воины с обеих сторон снова уносятся ввысь, собираясь в отряды. Я призываю моих братьев, и Рота Смерти объединяется, чтобы перебить отступников из всех эпох.
Когда свершилось темное чудо, цели задания пришлось пересмотреть. Корбулон заметил, как рухнули десантные корабли, ощутил духовное притяжение кровавого столпа и грозную жажду. Если он или другие бойцы ордена подойдут к смерчу, опасность для них только возрастет. Примером тому служили сбитые машины, где находились тридцать братьев Четвертой, включая ее капитана.
Чуть дальше к востоку Рота Смерти билась с Кровавыми Учениками. «Грозовые вороны» обстреливали последний «Громовой ястреб» хаоситов. Предателей удалось отвлечь от Железной Гвардии, сдержать и пустить им кровь.
Жрец спрыгнул внутрь «Флегетона».
— Видел, сержант Гамигин? — спросил он.
Боец обеспокоенно кивнул.
— Надо оказать помощь капитану.
— Согласен, только переговори сначала с командиром гвардейцев. У Роты Смерти уже достаточно противников, новые ей не нужны.
Поняв намек Корбулона, сержант вызвал Райнекера по воксу.
— Полковник, мы выдвигаемся ближе к воротам для поддержки братьев. Крайне важно, чтобы до нашего возвращения вы оставались на нынешних позициях.
— Хотите сразиться вместо нас во всех битвах? — протрещал из динамика ответ офицера.
— Ничего подобного, но вы не должны вмешиваться в текущее боестолкновение. Как поняли?
Последовала пауза.
— Вас понял.
Гамигин взглянул на верховного жреца:
— Он послушает нас?
— Дай Император, чтобы послушал.
Мы — чернота. Мы — ярость. Наши построения разреженны и непостоянны, как и у наших врагов. Схватки ведутся один на один или между тройками воинов. На струях огня мы мчимся к небу, стремясь забраться выше неприятелей.