Игнат с удивлением посмотрел на кукиш и распрямил пальцы.
«Один, два… Четыре, что ли?»
Он фыркнул недовольно.
«Пять, конечно. Развезло, блин…»
— Лепят муть какую-то, Миша… Но народом!..
Игнат показал пальцем на потолочный светильник.
— Народом муть востребована!
Игнат покачнулся и, схватившись за край стола, спросил жалобно:
— Что я могу с народом поделать?
Он стукнул кулаком по краю стола.
— Что я с этой сволочью могу поделать?! Он же по-тре-би-тель!
Последнее слово Игнат произнёс нараспев. И застонал.
— Он деньги платит! Деньги!
Игнат наполнил рюмки.
— За народ, Миша! За читателей! За потре… треби…
Язык у Игната явно начал заплетаться.
— Потребителей изящной словесности! Особенно — высокопос… Тьфу! Высокопоста… вленн… нны… Ных! И платёжеспо… собны… Ных!
Встал. И потянул Искандерова за рукав.
— Стоя, Миша, стоя! Только стоя! За народ — стоя!
— Шутовство это, Игнат, — ответил Михаил.
И выпил, не вставая.
— Не любишь народ? — с кривой усмешкой спросил Игнат.
Опрокинул. Выпил свою порцию. Опять — одним глотком.
И рухнул на опасно заскрипевший стул.
— Правильно…
Игнат кивнул.
— Правильно, Миша. Народ никто не любит, он сам себя не любит. И я бы… Да вот беда, деньги нужны! У меня же полиграфия, производство. Заказы, расходы, кредиты. Кредиты, будь они неладны! План у меня, Миша, план! Это же как завод — не остановить. И люди на меня работают, а им зарплату надо платить. Ты автор, тебе легко. Принял красивую позу, байроновскую, к примеру. Плащ запахнул, да встал на утёсе! И — всё! Вне игры! А я…
Игнат постучал пальцем по столу.
— Я — производственник. Предприниматель. Я должен выпускать то, что продаётся. И любой, любой тебе скажет!..
— Игнат, к чему всё это? — спросил Искандеров. — Мы об этом говорили уже много раз. Ты хотел, чтобы я делал красиво — и я делал красиво. Ты хотел получить ликвидный текст — и получал.
— Ликвидный? — переспросил Игнат.
И усмехнулся.
— Нет, Миша, нет! Авторы бывают ликвидными или нет. Это они продаются! Их имена продаются! А тексты… С ними у тебя проблем не было. С текстом, с идеями. Но… Это ведь я сделал тебя продаваемым. Это с моей подачи ты стал ликвидным. Попал в оборот! В прибыльный сектор! В яблочко! В десятку, чёрт возьми!
Игнат потянулся к бутылке.
— Хватит! — остановил его Искандеров и убрал бутылку под стол. — Похоже, ты не просто так в гости напросился. По душам решил поговорить? Тогда с коньяком завязываем. А то у тебя уже язык заплетается. Ещё пару глотков — и одними междометиями заговорим. А потом на мычание перейдём. Лучше так посидим… Или чаю?
Игнат погрозил пальцем кухонной мойке.
— Не-е, — протянул он. — Напрасно убрал, Миша. Напрасно бутылку убрал! У меня алкогольная релаксация…
— Глупость из тебя лезет алкогольная! — заметил Михаил. — При чём здесь — любишь народ или не любишь? Может, и любил бы до беспамятства, только на черта ему моя любовь? К чему эта демагогия, Игнат? Пришёл в жилетку поплакаться? На времена и нравы пожаловаться? Ну что ж, давай скажем другу другу красивые и правильные слова. Давай поклянёмся, что будем трудиться не жалея сил, и дадим измученному бытом обывателю парочку книг в красивой обложке, которые помогут ему скоротать время в метро. Или, пардон, в ватер-клозете.
— Три! — заяввил Игнат.
Поднял и быстро опустил три пальца.
— Три книги дадим!
— Хоть десять! — воскликнул Искандеров. — Я ведь твои мыслишки на лету ловлю! На лету, Игнат! Ты сделал меня продаваемым, узнаваемым, покупаемым и так далее! А я, нехороший человек, после ухода жены раскис, размяк, заперся в доме, сижу бирюк бирюком, и все идеи свои творческие наглым образом гроблю, с тобой не делюсь. И ты, бедолага, вынужден с юными оболтусами общаться, силы на них тратить, тексты их в издательский формат втискивать. Кого в «негры» вербовать, а кого (ужас какой!) и с нуля раскручивать. И столько сил на это уходит, а результат… Будет ли он ещё — не известно. А под боком у тебя гад Искандеров сидит, один из трёх самых раскрученных авторов, и пользы от него — никакой. Даже не с гулькин нос, а никакой! За несколько месяцев — ни одной новой книги. Пара статей, и всё. И обидно тебе Игнат до слёз, и тянет к горячительным напиткам. Так?
— Так, — согласился Игнат. — Молодец, Миша, обо мне ты подумал. Творчески, так сказать, осмыслил ситуацию. А о себе ты подумал?