Рисованному солдату досталось от молодых матерей. «Стоять-то легко, - говорили в очереди, - хотя бы и с дрыном наперевес, а вот попробовал хотя бы раз сцедиться - мы б на него поглядели!»
Годы миновали, и вот в супермаркете того же самого, что и поликлиника, окраинного района, как бы эти же, только повзрослевшие, язвительные женщины, чуть ли не с теми же словами накинулись на охранников. Собственно говоря - на березовых солдат нового времени. Что случилось? Охранники сделали группе покупательниц замечание: уж коль вы, дамы, вынули продукты из своих тележек, то и отвезите свои тележки на место. «А почему мы-то должны их отвозить? - возопили дамы, - а вы что тут делаете? Целый день на стульях сидите, зады не отрываете! А мы после работы усталые идем, да еще и жрать вам, мужикам, покупаем! Сами, бездельники, отвозите тележки!»
Охранники обиделись: «Это не наша работа!»
Хор возмущенных голосов: «А какая у вас работа? Где ваша работа?» Охранники: «Мы охраняем объект!» Покупательницы: «От кого?»
И столько обиды накопилось в дамах, столько пыла, что тотчас составилась делегация; жалобщицы отправились к управляющему магазином… На следующее утро активистки прибежали оглядеть поле боя - рассеялся ли битвы дым? И что же видят? Приставлен к тележкам маленький печальный узбек, а охрана его в хвост и гриву гоняет. Все-таки охранники победили. Доказали, что тележки таскать - не мужское дело. Западло-с.
А еще раздражает добрую женщину в охраннике «простом обыкновенном» то обстоятельство, что работа такая «мужская-мужская», а быт у волоперов как раз очень женский.
У них ведь нет рабочего места. У них есть ПОСТ (апофеоз мужественности) и бытовочка, уголок, закуток - житейское пространство, отсылающее к жилью, к спаленке, к кухоньке - к женской вотчине. На посту - мужские предметы: журнал посещений, маленький автомобильный телевизор, компьютер (если работодатель расщедрился или если организация элегантная) с постоянно работающим порносайтом, газета с кроссвордом.
В уголке - диван или раскладушка, принесенные из дома постельное белье и тормозок, верный друг охранника-великоросса - электрический чайник. А то еще и подруга - микроволновка.
Опять мужику-лентяю досталось все самое лучшее: собственный теплый домик посреди равнодушного офиса.
И, наконец, последняя причина, по которой женщины относятся к охранникам с холодностью, - это свойственное немалой части профессионалов ничегонеделания дурное морализаторство. Будто не видят, не понимают декоративной своей роли!
Вот представьте себе: сидит школьный охранник возле дверей и не пускает родителей в школу. Не разрешает посмотреть, отчего это ребенок вовремя не спустился после занятий (да не случилось ли чего?), не разрешает мамам и бабушкам первоклассников помочь им переодеться. «Не пущу, - говорит, - а вдруг у вас в сумке бомба?» И продолжает: «А вы помните, отчего Лужков во все школы охранников посадил? Вы помните, из-за чего мы все здесь сидим? Это же мы после Беслана сидим!».
Тут даже сил не было у собравшихся женщин сказать охраннику хоть что-то дурное. Только одна спросила: «Ну и кому б ты помешал?».
Ведь сидят все эти охранники, как сувениры-обереги, как жабы с денежкой во рту на семейном телевизоре (на всякий случай, на домашнее благополучие), - никто ведь не ждет от них ни подвига, ни битвы, ни пользы. Перед нами продукт общественного суеверия - «на всякий случай», «на авось», посаженный возле двери, изнывающий от безделья здоровый мужик, который всерьез считает, что охраняет «объект» от абсолютного зла.
Значит, служит абсолютному добру.
А на практический женский взгляд существуют всего три вида «охранного» труда: бессмысленная деятельность, осмысленная бездеятельность и бессмысленная бездеятельность.
Осмысленная бездеятельность - это удел вахтерской службы на «объектах», с территории которых можно хоть что-то вынести (для охранника-лентяя существует три главных профессиональных термина: «объект», «проникновение» и «вынос»). Вахта - какой-никакой заслон, так что тут свой хлеб охранники, безусловно, оправдывают…