Когда нас спросят на Страшном Суде, что мы сделали, чтоб прекратить мерзость в своей земле и оставить после себя сад, полный плодов и детей, мы можем гордо сказать в ответ: «Мы платили налоги!»
И Он расплачется, и прижмет нас к груди, так и будет.
Это очень русский ответ - про налоги. На том стояла земля Русская и стоять будет вовек!
…В ленивых людях нет ничего хорошего - вот собственно все, что я хочу сказать.
Ленивым людям лень читать хорошие книги и лень писать их. Лень слушать хорошую музыку и тем более лень сочинять ее. Вообще лень различать хорошее и дурное.
Еще им лень ломать и лень строить. Размножаться очень лень. Лень отвечать хоть за что-то всерьез.
Долго еще можно перечислять.
Зато не лень быть снисходительными ко всему и вся, неустанно ерничать, истекать желчью, презирать и ненавидеть.
Идите в ЖЖ, напишите пост, какой я ублюдок.
Я вас тоже терпеть не могу.
Михаил Харитонов
Швайнехунд
О свинском и собачьем
Помнится, в какой-то книжке по психологии я прочитал: лень - это отсутствие внутренней мотивации к действию. Формулировка эта мне запомнилась своим чрезвычайным прекраснодушием. Чувствуется, что писал счастливый человек, никогда всерьез не боровшийся с этой страстью. Ибо назвать лень «отсутствием мотивации» можно только в порядке тонкого английского юмора. «Дживс, что с Джоном?» - «У него пропал аппетит, сэр». Читай - Джона неудержимо рвет на фамильный ковер.
Лень относится к «просто нехотению делать чего-то» именно как рвота к отсутствию аппетита. Это совсем не нейтральное чувство. Нет, это именно что неприятие довлеющей необходимости - не делать, не делать, не делать вот эту самую вещь, которую надо, надо, надо, вот прям сейчас надо сделать. Ни-ха-чу. Вот хоть режь меня, хоть режь меня - с места не двинусь.
Как всякая страсть - а она, проклятая, является, конечно же, типичной страстью - лень может и даже должна восприниматься как нечто отдельное от человеческой личности. Это что-то вроде демона, некоей внутренней силы, гения, если угодно. Гения, правда, вредного - но не всем достается добродетельный даймон Сократа, чаще в наших душах пасется всякая нечисть.
Итак, леность как таковая. В разных культурах ее представляли по-разному. Например, существует католическая традиция изображения греха Лености. Изображения эти довольно-таки соблазнительны. Лень на них предстает как томная, румяная, с полуприкрытыми очесами баядерка, соблазнительно возлежащая на ложе. Чувствуется, что если сейчас к ней подойдет прекрасный принц и осуществит харрасмент, она даже и не проснется, ну разве что немножко постонет под конец. Ну как не сорвать такой сладкий персик.
Славянская традиция, как обычно, переводит стрелки с гендерно-эротической темы на родственничество-материнство. Лень-матушка, которая «раньше нас родилась», - образ, не отраженный, может быть, на полотнах великих руских живописцев (хотя Кустодиеву она, безусловно, удалась бы), но вполне узнаваемый. Это чрезвычайно богатая телом баба, закрывающая ладонью распяленный в долгом зевке рот. Игривых желаний она, однако, не вызывает даже у любителей легкой добычи - так как, увы, неопрятна. Возможно, поэтому Кустодиев и побрезговал таким сюжетом, что, несомненно, обеднило отечественную культуру.
Однако антропоморфные изображения Лени все же не отражают ее внутреннюю сущность. Глубже вcего это прочувствовали немцы, народ спиритуалистический и способный к духовидению - и, кроме того, поставивший борьбу с ней, ленью, своей главной национальной задачей.
Они-то и подобрали для нее крайне выразительное имя -innere Schweinehund.
Буквально это - «внутренняя собако-свинья». Однако образ этот настолько слитен и смачно един в себе, что тут потребно какое-то более певучее слово, например, «нутряная Свинопсица» или «сокровенный Песосвин». Впрочем, это скорее все-таки сука, нежели кобель - уж очень сучья у нее стать.
Выглядит она, если верить иконографии - а дойчи любят изображать швайнехунда на всяких рисуночках и карикатурах, - довольно-таки неприглядно. Это что-то вроде очень жирной собаки неопределенной породы (ближе всего, кажется, к чау-чау). Встречал я, впрочем, и изображения худых швайнехундов - эти, кажется, самые злобные.
Швайнехунд обычно имеет скорее собачью, чем свиную, но морду, обязательно со свиным пятачком и злобными поросячьими глазками. Хвост швайнехунда иногда тоже изображается поросячьим, иногда нет, а иногда его рисуют и вообще без оного - в этом вопросе канон оставляет простор для творчества. Порой швайнехунду пририсовывают кабаньи клыки и делают рожу бульдожью. Впрочем, на единственном в мире памятнике швайнехунду (в Бонне) он изображен скорее в романском стиле: с человеческим телом, закутанным в плащ - правда, с пуговицами - и свинячьей башкой. Вообще говоря, пропорция «свиного» и «собачьего» у разнонутряных свинопсиц различна, о чем мы еще скажем отдельно.