Сегодня Золотой век часто смешивается с Утопией, более поздним и более безжалостным порождением человеческого разума, и, расширяясь, захватывая все новые и новые области сознания, Золотой век, утратив какую-либо определенность, смысл и образ, расплылся, расползся, мы видим его везде и во всем. Кто-то пытается распознать его во Флоренции времени Медичи, а кто-то - в покинутом величии ВДНХ. Но сильнее всего нас захватило открытие Фрейда, что у человека существует изначальный период, в котором все решается - очень раннее детство - пренатальный рай и время до отнятия от груди. Это и есть Золотой век, присутствующий в каждом из нас, стрекозиное лето, время великого счастья, полной безответственности и чудной праздности, оканчивающееся необходимостью вступать в мир реальности, воспринимаемой как катастрофа. Но, какова бы ни была позиция взрослого по отношению к этому изначальному счастью, именно оно формирует смысл его бытия.
* ЛИЦА *
Олег Кашин
Изгнанник
В Жулебине у первого президента Азербайджана
I.
В ночь на 16 мая 1992 года, уже под утро, к военному аэродрому Калы в тридцати километрах от Баку подъехали «Жигули» - темно-синяя пятерка. За рулем был мужчина лет тридцати - очевидно, охранник. Пассажир на заднем сиденье то ли дремал, то ли просто сидел с закрытыми глазами, чтобы справиться с волнением.
Дежурный офицер на КПП спал, стука не слышал или делал вид, что не слышал, - охранник барабанил в дверь и в конце концов просто выбил ее ударом ноги. Разбудил офицера. Когда тот вышел на улицу, пассажир из пятерки уже стоял рядом с машиной. Протянул офицеру удостоверение, тот подсветил себе фонариком - в документе на двух языках, русском и азербайджанском, было написано: «Президент Азербайджанской республики Аяз Ниязи оглы Муталибов».
Муталибов попросил офицера связать его с командованием Закавказского военного округа - командующего, генерал-полковника Валериана Патрикеева офицер так и не смог найти, минут через тридцать вызвонил кого-то из патрикеевских заместителей. Муталибов ждал в машине. Офицер окликнул его, президент подошел к телефону:
- Слушай, - сказал он в телефон, - если ничего не сделать, произойдет трагедия. Речь идет о сохранении жизни - моей и моей семьи. Дай мне самолет, мне нужно отсюда улететь.
Заместитель командующего попросил подождать на проводе, и уже через минуту или две ответил, что самолет будет. Ту-134 без опознавательных знаков приземлился на аэродроме Калы в семь часов утра. В десять утра самолет с президентом Муталибовым совершил посадку на подмосковном аэродроме Чкаловский. В Баку Муталибов больше не вернется.
18 мая парламент Азербайджана официально прекратил его полномочия.
II.
На юго- восточной окраине столицы МКАД с городской чертой не совпадает, город продолжается и за кольцевой дорогой. Один из наименее престижных московских районов встречает гостей светящимися буквами на крыше двадцатиэтажки -«Жулебино - цифровой район». Здесь, в Жулебине, уже четырнадцать лет живет первый президент независимого Азербайджана. Квартира ему не принадлежит - в 1995 году премьер Черномырдин дал семье Муталибовых эту жилплощадь во временное пользование. С Черномырдиным дружил Виктор Поляничко, работавший у Муталибова вторым секретарем азербайджанского ЦК, и уже после того, как Поляничко убили в зоне осетино-ингушского конфликта, его вдова Лидия Яковлевна помогла Муталибову выйти на российского премьера - до этого три года Муталибовы жили у друзей и знакомых, своего дома в Москве у них не было.
А в жулебинской квартире на мебели - инвентарные номера. Даже мебель не своя, а Управделами президента РФ.
III.
Карьеру Аяза Муталибова, очевидно, правильнее всего сравнивать с карьерой Николая Рыжкова, аполитичного технократа, возглавившего советское правительство за несколько лет до распада СССР. Муталибов всю жизнь проработал на заводе «Бакэлектробытмаш» - рабочий, техник, мастер, инженер, начальник цеха, генеральный директор. Потом ненадолго на партийную работу, вторым секретарем Наримановского райкома партии в Баку, а потом опять в «реальном секторе» - министр местной промышленности Азербайджанской ССР, председатель Госплана и с 1989 года - председатель Совета министров советского Азербайджана. О своих сверстниках, делавших партийную карьеру, отзывается почти презрительно: «Как они росли? Комсомол, партия и руководящая работа. Он пороха не нюхал, заводского дыма не чувствовал, он не знал, что такое быть отцом для рабочих, заботиться о них, отвечать за них». О январском 1990 года пленуме ЦК компартии Азербайджана, на котором его избрали первым секретарем, Муталибов говорит: «Январский, будь он трижды проклят, пленум», - и, очевидно, не лукавит. Возглавить республиканскую компартию в те дни - это был очень неоднозначный поворот карьерного пути. 13 января в Баку начались армянские погромы, закончившиеся 20 января вводом в город танков. Первый секретарь ЦК компартии Абдул-Рахман Везиров с ситуацией справиться не смог - демонстранты на площади перед зданием ЦК сжигали свои партбилеты, активисты Народного фронта обвиняли Везирова в том, что именно по его вине из Карабаха бегут азербайджанцы, а он даже не может их разместить по-человечески, в то время как армяне живут в комфорте. Везиров ушел в отставку и уехал в Москву. Внеочередной пленум ЦК компартии избрал новым первым секретарем премьера Муталибова, единственного из республиканских руководителей, о котором было точно известно, что он пытался остановить ввод танков в столицу Азербайджана.