Он сам позвонил сыну,Маленькому менту,И сдался властям.Ничего романтического.Бывший чеченский контрактник,Потом охранник магазина.Она была маленькая училкаЛитературы в школе для детей-сирот,Своих не было.Иногда давала завхозу в подсобке,Чтобы он давал ее трудным подросткамМыло, порошок и чистое белье.
Его сын требует у ее сестры возвращенияСовместно нажитого имущества.Сестра отдала стиральную машинку и видеоплеер.Семья боится, что он быстро выйдет по амнистии.На суде он сказал:Я любил эту женщину и скоро с ней встречусь.
Ну, это вряд ли.
А еще он сказал, что как только первый раз ее ударилИ сказал: ну всё, тебе пиздец,Она его поправила: нет, это тебе пиздец.А вот это на нее похоже.
Когда я бываю в других странах,Я понимаю, зачемЛюди там живут и дажеЗачем они там умирают.Только про свою родинуНе могу ничего понять.
За два часа до самолета в МалагеВ аэропорту имени ПикассоПозвонил Точкин и спросил:Ты уже знаешь о Политковской?За четыре дня до отъездаПозвонил Витя СагаревИ сказал, что умер Шведов.Лёшка был добрый ангел всех журналистов,Работавших на Северном Кавказе.Мы познакомились после Беслана.
Если у Бога есть планыНаходиться рядом с теми, кто страдает,Если у Бога есть планыСобирать себе новых ангелов, чтобы они охраняли нашиграницы, —Его действия безупречны.
P.S
Ольга видит Луизу/Ларису довольно сразу,Но относит это насчет своего психоза.Лиза приходит со своим отстегнутым шутовскимфаллосом в руке и говорит:Ну как тут без меня дела? Обстоятельства? Все в порядке?Знаешь, я написала ему письмо, своему любовнику иубийце,Но это сон Наташи,Чтобы он как-то немного подобрался,Если готовится.Здесь все-таки жестко.А ты, подруга, не пугайся.
Ольга говорит Луизе/Ларисе:Леська, ты же знаешь, я всего этого не то что боюсь, ноопасаюсь.И твоих нездешних понтов, и твоих прежних понтов,связанных с алкоголем и садомазо,И твоих прежних синяков на шее,И нынешнего состоянья,И твоего агрессивного парня в отсидке,И этого шевеления занавесок,И твоего отчетливого призрака рядом с моей кроватью.И парни мои спят, Марк и Михаил.Одному завтра на дежурство, другому в школу.
Не тревожь ты меня, Луиза,А с твоей мамой мы как-нибудь разберемся,Я ее не обижу,Сделаю как она просит,Буду получать за нее пенсию от австрийского братаИ откладывать на ее похороны.
Тут пропели петухи, Лариса кивнула согласноНеотрезанною головою и растворилась.
P.P.S
Ксения, соломенная Лешкина вдова, говорит из Питера
(Она чуть старше Собчачки; наверное,В те годы у них было модно называть младенцев женскогополаВ предчувствии неоправославного культаКсении Петербуржской,Основанного известным мракобесомСвятым Иоанном Кронштадским.
Моя-то – не гламурная коза, моя – филолог —фольклорист,Знает толк в народных причитаниях;Они с Лехой познакомилисьГде-то на шоссе, по пути в Ферапонтовский монастырьНесмотря на подобные путешествия, покойный осталсянекрещеным.)
Короче, Ксения мне отвечаетНа вопрос, снился ли ей Леха,Примерно таким образом:Как мне сообщили православные ортодоксы,Все, что нам снится,Является проекциейНаших проблем, связанных с умершими.У них в это время совсем другие заботы.Им надо предстоять перед Господом,Его судом.
(Каким судом, думаю я, нах, Ксюха,Лёшке, который ездил в Чечню и Беслан как на работуИ заботился не о жратве и славе, а об униженных иоскорбленных?О мертвых и поруганных?
Впрочем, конечно, многих его грехов я не знаю,Прежнего тяжелого алкоголизма И веселого мрачного блядства.Не моего досужего ума это дело.
Вообще, некрещеные, как нам рассказывают ортодоксы,Всегда находятся под подозреньем.)
Но тут она мне говорит:Когда я шла с кладбищаОдна на девятый день, а там километра два, как тыпомнишь,До жилья, и это ноябрь,На повороте стояли менты.Они вышли из машиныИ явно намеревались проверить бабуПодозрительной наружностиВ платке и с рюкзаком, как бомжиха-хиппушка,Что я делаю в районе элитного дачного поселкаНа Рублево, блядь, на Успенском шоссе?