Мужской туалет находится без труда. Но вот для того, чтобы перебороть свое отвращение, чтобы зайти туда, мне потребовалось довольно много времени. Радует, что мужчин там не было. Кабинки выглядят не так солидно, как все остальное в этом ресторане. Я подхожу к крайней кабинке и стучу. Дверь сразу же открывается.
– Где ты шлялась так долго? – почти кричит он. Теперь я вдвойне радуюсь, что мы тут одни. Компаньон хватает меня за руку и втаскивает внутрь. Тут ужасно тесно. Не успеваю я закрыть за собой дверь, как он начинает расстегивать ширинку и командует:
– Вниз!
– Что так сразу?
– Вниз я сказал!
Мне ничего не остается, как встать на колени и приняться за свои профессиональные обязанности.
Как-то раз мне приходилось работать с одним друвером, денег у которого водилось немерено. У него были милые и добрые родители, которые хотели видеть его с одной постоянной женщиной. А сам друвер был сущим ловеласом и гулякой. Спасало то, что родители его были не особо сведущи в том, что моя профессия вообще существует, поэтому очень радовались, когда видели наши фотографии с каких-то мероприятий на страницах газет и журналов. Кроме того, я не могу описать их радость, когда они увидели меня вживую. Раз в месяц мы приезжали на выходные к ним в усадьбу, там достаточно громко занимались любовью, чтобы они поверили в то, что наши чувства настоящие, а отношения долгие и перспективные. Меня всегда выводил из себя этот обычай друверов – не сдерживать свои животные крики страсти. Особенно это действовало на нервы тогда, когда я как-то раз жила в квартире с такими соседями за стеной. Я выдержала только неделю, потом пришлось почти убегать оттуда. А рассталась я с тем друвером после того, как какая-то девушка, которую он затащил в постель на одной из дешевых вечеринок, куда он только и приходил с этой целью, забеременела. Поэтому он решил хоть на время остепениться и порадовать родителей внуками. А почему я, собственно, вспомнила, этого друвера, стоя коленями на холодном и мокром кафельном полу ресторана? Потому что в те разы, когда мы приезжали к его родителям, он обходился со мной как с богиней. Я имею в виду, что свои профессиональные обязанности я выполняла только там, а на светских мероприятиях я выполняла лишь функцию прикрытия для родителей. После таких вечеринок мы всегда расходились с разными партнерами. Он приносил меня в мягкую кровать на руках, осыпал тело поцелуями, был нежным и всегда думал в первую очередь о моем удовольствии. Я не знаю, с какой стати ему вздумалось не быть эгоистом и обхаживать девушку, которой он и так платил за сопровождение, но я до сих пор не могу его забыть. Конечно, был мужчина, с которым мне было лучше, но это же совсем другая история!
– Так все, хватит! – прерывает мои размышления его голос. – Вставай, разворачивайся!
Я покорно встаю и поворачиваюсь к нему спиной. Он задирает мое платье, под которым и так ничего нет. Хотя это громко сказано. Приподнять сильно облегающее платье у него не выходит. Он ругается и говорит:
– Снимай сама, живо! На пол бросай! Чего ты возишься!
– Помоги с молнией, пожалуйста!
– Черт! Неужели сложно что-то нормальное надеть?!
Спустя несколько минут молния все-таки поддается и платье летит на пол. Как и всегда, он сильно торопится. Я чувствую себя ужасно, но приходится изображать бурный восторг. Хоть какие-то копейки, но он мне за это платит. Я же профессионал! Так, нужно браться за второе дело на сегодня.
– Знаешь, у меня было видение. Ты подписывал какой-то выгодный контракт. Какое-то исследование, которое потом принесло тебе уйму денег.
– Что за исследование?
Как я и предполагала, он сразу повелся.
– Я толком не рассмотрела, но я видела на контракте слово «Ковинг». Работаете с такими?
– Да, сейчас как раз решаем, давать им деньги или не давать. Замолчи на минуту.
Я слышу, как он достает мыслепортер из кармана и звонит кому-то.
– Добрый день. Короче, ко мне пришла инфа, что нужно подписывать контракт с «Ковингом». Что значит «откуда пришла»? Не задавай глупых вопросов! Как обычно! Да-да, от шлюхи моей!
Мое терпение начало лопаться. Разговор он вел, не отрываясь от нашего нехитрого дела.
– Да, звони им и говори, что мы все проспонсируем. Все, скоро буду, я просто занят сейчас немного. Перезвоню, - выключает мыслепортер, - я уже все почти что, поворачивайся и на колени.
– Я не буду этого делать! Немедленно прекрати и отпусти меня!
– Что ты сказала, я не расслышал? – он прижимает меня к стенке кабинки и не дает пошевелиться.
– Опусти! Отпусти сейчас же! Я закричу!
– Кричи. Мне это нравится, – он смеется. Через несколько секунд он отстраняется, кряхтит, но все еще крепко держит меня прижатой к стене. – Не хватало еще шлюхе детей сделать. Потом проблем не оберешься.
Я чувствую, что по низу моей спины течет что-то теплое настолько, что аж противно. Мое новое платье, валяющееся дешевой тряпкой на полу, уже грязное и залитое. А оно стоит половину от той суммы, которую мне обещали в месяц! К черту все! К черту его и эту работу! Я должна немедленно уехать из этого города! Череду моих мыслей опять прерывает он, нагибается и поднимает платье.
– Что ты делаешь? Отдай сюда платье!
– Надо же мне чем-то вытереться! Все равно я заплатил за эту тряпку.
– Твоих денег не хватит и на половину от его стоимости!
Я пытаюсь вывернуться, но он даже одной рукой держит меня очень сильно.
– Отпусти меня, отпусти меня немедленно!
– Зря стараешься! Таким как ты в этом мире никто не помогает, – говорит он, и я прямо чувствую, как он улыбается.
– Ты уверен?
Дверь кабинки медленно открывается. Я не вижу, кто там, но голос явно мужской.
– Занято! И вообще, было закрыто на замок! – возмущается мой бывший компаньон.
– Для меня не существует замков. На твоем месте я бы все-таки отпустил девушку.
– Или что?
Ответом послужило молчание. Больше никто меня не держит. Я поворачиваю голову: опершись о противоположную стену, стоит и закуривает тот самый юноша в странной кепке с пронзительно-голубыми глазами, который вчера днем обругал меня из капсулы, едва не сбив на дороге. Должно быть, весьма занимательная картина ему открывается. Но он и виду не подает, что что-то не так. Как будто он каждый день вламывается в кабинки мужских туалетов, чтобы кого-то спасти от изнасилования, а не от закончившейся бумаги.
– Одевайся и проваливай, – говорит юноша, выпуская дым изо рта. Он держит сигарету рукой, одетой в черную кожаную перчатку, а второй рукой без перчатки небрежно поправляет свою кепку.
– Тут нельзя курить, – отвечает ему мой бывший компаньон.
– Мне можно. Проваливай.
– И кто же ты такой?
– Главное не кто я, а с кем я.
– И с кем же ты?
– Мне кажется, что я уже сказал проваливать отсюда. Пока что по-хорошему. Потому что если я не вернусь через пару минут, госпожа Валея будет не слишком довольна.
– Валея? О нет! И да, я не буду больше платить тебе, дешевка! И за последнее видение тоже!
Бывший компаньон, даже не застегивая свои штаны, спешит просто взять их в руки и бегом направляется к выходу. На лице юноши появляется победная улыбка. Когда дверь закрылась, юноша снова смотрит на меня. А я так и стою, прислонившись к стене, потому что отодвинуться значит показать еще больше тела, чем уже было доступно его взгляду. Прикрываться мне нечем, потому что к полностью испачканному платью, валяющемуся на полу, я больше прикасаться не хочу.
– Что прикажешь с тобой делать, Алия?
– Ты знаешь, кто я такая?
– Все знают. Но никто не понимает, что ты забыла в этом городе.
– Честно, сейчас бы я с превеликим удовольствием надела бы что-нибудь на себя и отправилась на поиски новой работы.
– Видения есть?
– Меньше, чем хотелось бы.
– Ладно, это вопрос решаемый.
Юноша затянулся, достал из кармана носовой платок и протянул мне.
– Держи. Подожди немного, я сейчас вернусь. Поищу для тебя какую-нибудь одежду.