Если … нет, какое там “если” – когда у нас всё получится, до власти доберёмся – и встанет же кайзеру поперёк горла эта поддержка. На девяносто процентов русская революция перекинется в разорённую войной Германию – ох, не удержится кайзер.
Улыбка стала шире, эти мысли вождя большевиков явно забавляли. Но тут лицо его вновь стало серьёзным,
Чёрт, и тут эта идиотская ситуация – сидят балбесы из ЦК в Питере и рассуждают о начале капиталистического этапа в развитии России. Да этому этапу полвека уже … целый класс пролетариата вырос. Наша главная сила. И спасибо кайзеровским деньгам, этот класс распропагандирован нами в пух и прах – все читают “Правду”, в партии уйма пролетариев. Плюс солдаты … плюс матросы. Ну, вот же оно – бери власть, не теряйся. Нет, им дискутировать нравится куда больше.
Ох, и доберусь я до вас, дайте только в Питер попасть. Значит, телеграммы Ленина из Швейцарии для Русского Бюро ЦК ничего не значат? Я их каждый день телеграммами бомбил, я все возможные и невозможные доводы использовал. Как об стенку горох! Впрочем, не все доводы. Дайте мне в Питере перед людьми выступить – вот тут-то они самый сильный довод и увидят.
Ладно, Аллах с ними. Не впервой ЦК об коленку ломать. Доводилось ужe, и не раз.
В тот же день, 29-го марта, местные пограничные военно-морские службы Галифакса получили из Лондона от адмиралтейства телеграмму с указанием “сгрузить и задержать до предстоящих указаний” шестерых пассажиров В качестве основания для ареста указывалось: “Эти русские социалисты отправляются с целью организации революции против нынешнего русского правительства», которое является союзником Великобритании”.
Пятеро из этих пассажиров были членами партии большевиков. Шестым – Лев Давидович Троцкий.
30 марта 1917 года
Февральская революция всколыхнула всю Россию. В городах, к власти пришли Советы рабочих и солдатских депутатов, в состав которых в большинстве своём вошли эсеры и меньшевики. Деревня раскачивалась значительно медленнее. Но и там начались сельские сходы, избирались органы самоуправления – где в большинстве оказывались эсеры, чьи позиции в среде крестьянства были традиционно сильны.
Но так было не везде.
Нестор Махно вернулся в родное Гуляйполе через три недели после своего освобождения. Гуляйполе – родное село Нестора Ивановича, расположенное в Александровском уезде Екатеринославской губернии на Украине. Село большое, почти город.
По возвращении Махно сразу окунулся с головой в гущу политической борьбы.
Его не забыли. Да и вернулся не только он. Члены анархистской группы, в которой он состоял, отбывавшие ссылку, бывшие в тюрьмах или просто скрывавшиеся, в том числе и за границей, тоже либо уже вернулись, либо возвращались. Далеко не все, основное ядро погибло, когда группа была разгромлена охранкой и жандармами.
Сегодня можно сказать – в общем-то за дело. Слишком члены группы увлекались террором и "экспроприациями", то бишь откровенным грабежом.
Но в те дни все они были героями-революционерами. Причём своими для гуляйпольцев.
В это время в Гуляйполе приехал представитель эсеровского уездного комитета Крестьянского союза Крылов-Мартынов. С целью организовать комитет Крестьянского союза и в Гуляйполе.
Это был неплохой оратор. Он нарисовал крестьянам красивую картину будущей борьбы эсеров в будущем Учредительном Собрании за передачу земли крестьянам без выкупа. Для этой борьбы нужна поддержка крестьян. Крылов-Мартынов призывал их организоваться в Крестьянский союз и поддерживать его партию.
Махно и его соратники – анархисты-коммунисты имели похожую точку зрения в отношении раздачи земли крестьянам, но совершенно иную – насчёт Учредительного Собрания в частности и политических партий вообще.
В своём выступлении на сходе 28 марта Нестор Иванович изложил это так:
– Мы, анархисты, согласны с социалистами-революционерами в том, что крестьянам необходимо организоваться в Крестьянский союз. Но не для того, чтобы поддерживать партию эсеров в борьбе с социал-демократами и кадетами в будущем (если оно будет) Учредительном Собрании.
Организация Крестьянского союза с нашей, революционно-анархической точки зрения необходима для того, чтобы крестьянство определило конкретную сущность революции и сделало бы выводы.
А эти выводы окажутся следующими: утверждением того, что трудящиеся массы села и города, на подневольном труде и на искусственно порабощенном разуме которых зиждется власть капитала и его слуги, наемного организованного разбойника – государства, могут в своей жизни и борьбе за дальнейшее свое освобождение вполне обойтись без опеки политических партий и предполагающейся их борьбы в Учредительном собрании.