Ленин отвечает:
1) Его надо свергнуть, ибо оно олигархическое, буржуазное.
2) Его нельзя сейчас свергнуть, ибо оно держится прямым и косвенным соглашением с Советами.
3) Его вообще нельзя свергнуть обычным способом.
Как быть?
Надо завоевать большинство в Советах, оттеснив оттуда меньшевиков и эсеров. Как только эта цель будет достигнута, свергнуть Временное правительство. Не обычным путем, а восстанием.
Ленин вновь и вновь ставит все тот же вопрос о власти: вы, рабочие и солдаты, свергли царя, поэтому вам и должна принадлежать власть. В общем – “Вся власть Советам”.
Тем самым он не только добился успеха в низах, в партийной массе, но теперь, чем ближе к Всероссийской партийной конференции, назначенной на конец апреля, тем больше он склонял на свою сторону “офицерство партии”.
Разудалая левизна Ленина, бесшабашный радикализм, примитивная демагогия, не сдерживаемая ни наукой, ни здравым смыслом обеспечили ему успех среди самых широких масс, не знавших иной выучки, кроме царской нагайки.
Позиция же масс не могла не оказать решающего действия и на вполне сознательные большевистские элементы. На “генералитет”. Ведь после завоевания Лениным “партийного офицерства” остальные лидеры партии оказывались изолированными.
14 апреля 1917 года.
В этот день состоялась Петроградская Общегородская Конференвия большевиков. Никто уже не оспаривал положения Ленина, как главного докладчика. Тот воспользовался этим в полной мере, чтобы закрепить в умах делегатов своё восприятие нынешней ситуации, ещё раз обосновав ревизию старого ленинизма … самим же Лениным.
Он стоял на трибуне, делая основной доклад, и аудитория слушала вождя, затаив дыхание. Сейчас речь в докладе шла о двоевластии.
– Тут и нужен пересмотр старого большевизма, – звучало с трибуны, – Буржуазная революция в России закончена, поскольку власть оказалась в руках буржуазии. Здесь старые большевики опровергают: “она не закончена – ещё нет органа для диктатуры пролетариата”. Но Совет рабочих и солдатских депутатов и есть этот орган!
Теперь как раз и надо бороться за единовластие этого Совета, что будет означать переход власти в руки пролетариата и беднейшего крестьянства, то есть как раз установление диктатуры пролетариата.
На фронте штыки тоже не надо бросать, их надо только повернуть вовнутрь страны. “Долой войну” – не значит бросанье штыка. Это значит переход власти к другому классу.
Правительство должно быть свергнуто после нашего завоевания большинства в Советах. Старый большевизм должен быть оставлен! – голос докладчика, казалось взмыл вверх.
Не преминул он лягнуть в очередной раз точку зрения непокорного ЦК, решительно осудив всю революционную фразеологию мартовских решений о войне и Временном правительстве.
– Революционная демократия никуда не годится, это – фраза. Кончить войну пацифистски – утопия. Контролировать Временное правительство без власти нельзя. Объединение с партиями, как целыми, проводящими политику поддержки Временного правительства, безусловно невозможно.
Как всегда, беспощадная ленинская логика не оставляла сомнений. Делегаты сами не замечали, как под её воздействием прямо на конференции становились ленинистами нового толка – нынешнего.
Все резолюции конференции были приняты в том же, ново-ленинском духе. Петроград задал тон провинции. Оттуда, впрочем, уже начали поступать резолюции с одобрением “Апрельских тезисов”. Ленин их аккуратно отсылал в “Правду”.
Кстати, ему надоело каждый раз объяснять в редакции суть статьи и потом видеть под статьёй комментарий о несогласии с ней редакции, а также ЦК. И он решил вопрос – легко и буднично.
Заодно и проверил в очередной раз – насколько серьёзно ЦК в состоянии сопротивляться ему, Ленину.
15 апреля 1917 года.
Уже после достопамятного заседания 5 апреля, где ЦК начал с того, что попытался призвать Ленина к ответу за озвучивание перед рядовыми большевиками “Апрельских Тезисов”, а закончил постановлением о печатании “Тезисов” в “Правде”, настроение членов ЦК стало изменяться.
Речи и статьи вождя казались им уже хоть и радикальными, но вполне здравыми. Ну и явное, к тому же постоянно растущее преобладание авторитета Ленина в массах над авторитетом ЦК, конечно, сыграло свою роль. Рядовые члены ЦК всё больше опасались остаться за бортом быстро ускоряющихся событий.
Сталин с Каменевым упорно цеплялись за свою роль лидеров, отстаивая тезис о необходимости длительного буржуазного периода после Февральской революции.