Активность большевиков в антивоенной и антиправительственной пропаганде оставалась очень высокой. Сторонники правительства в ответ всячески муссировали тезис о шпионаже большевиков в пользу Германии.
Ленину было к таким обвинениям не привыкать. Он давно практически не обращал на них внимания. Факт своего возвращения в Россию в предоставленном правительством Германии пломбированном вагоне Владимир Ильич особо не скрывал. Деньги охотно брал у кого угодно, соблюдая при этом лишь одно правило – не давать никаких обязательств кроме тех, согласно которым большевики должны будут делать что-либо, что они и так собирались делать.
Дело в том, что в последнее время всё активнее в оплаченном шпионаже в пользу Германии обвиняли ещё и Троцкого. Мы помним, что ещё британцы, пытаясь оправдать беззаконный арест Льва Давидовича в Галифаксе, пытались инкриминировать тому наличие десяти тысяч долларов, якобы полученных от немцев.
Слухи о связях Троцкого с немцами за это время не умолкли, а наоборот были подхвачены эсеровско-меньшевистскими газетами, для которых революционер давно был как бельмо на глазу, уступая в этом, возможно, только Ленину с большевиками.
Несчастные десять тысяч долларов, которых на деле никто никогда не видел, всё никак не желали кануть в небытие. В канун начала съезда статьёй о Троцком – немецком агенте разразился лидер кадетов и бывший министр иностранных дел Павел Милюков.
Лев Давидович был намного щепетильнее Ленина и подобные обвинения воспринимал как оскорбление. Тем более, что на деле ему никогда не доводилось иметь в кармане и десятой части такой суммы.
5 июня на Съезде Советов он с трибуны обрушился на клеветников:
“Милюков обвиняет нас в том, что мы – агенты-наемники германского правительства. С этой трибуны революционной демократии я обращаюсь к честной русской печати с просьбой, чтобы мои слова были воспроизведены. До тех пор, пока Милюков не снимет этого обвинения, на его лбу останется печать бесчестного клеветника.”
Произнесенное с силой и достоинством заявление Троцкого встретило овацию.
6 июня 1917 года.
Было проведено совещание ЦК партии большевиков. С докладом выступил Подвойский, который проинформировал о росте влияния большевиков в Петроградском гарнизоне и высказался за демонстрацию рабочих и солдат в ближайшее время, во время прохождения Всероссийского Съезда Советов.
При обсуждении выявились две точки зрения. Ленин считал целесообразным провести совместную демонстрацию рабочих и солдат против Временного правительства с требованием перехода власти к Советам. Эту точку зрения поддержали члены ЦК Свердлов и Сталин. Зиновьев, Каменев и другие выступили против.
Решение было отвергнуто.
Ленин принял это спокойно. Да, его уже начинало тяготить положение, при котором завоевание контроля над Петроградским Советом оставалось такой же несбыточной мечтой, как и в день его возвращения в Россию. Соответственно, свержение правительства при поддержке Советов, то есть цель, указанная Владимиром Ильичом во время Апрельского Кризиса оставалась столь же далёкой.
Поэтому вождь большевиков начал задумываться об иных возможностях. В частности, свержении правительства вооружённым путём без согласия Совета. Например, проведя мирную поначалу демонстрацию с перерастанием в восстание.
Но эти мысли ещё не были до конца оформившимися, поэтому обострять ситуацию в ЦК прямым противостоянием Ленин не стал.
Но этот вариант продолжал обдумывать.
9 июня 1917 года.
На конспиративном заседании большевистского ЦК утром был поднят вопрос о проведении на следующий день, 10 июня, мирной манифестации рабочих и солдат с возможным переходом в не столь мирную.
Ленин и его ближайшие сторонники занимали следующую позицию: не идти прямо на захват власти, но взять власть при благоприятной обстановке, для создания которой принять меры.
Против этой осторожной тактики высказались двое членов ЦК, Сталин и Стасова, поддержанные одним из двух главных руководителей большевистской военной организации Невским. Они предлагали форсировать движение и довести его при всяких условиях до конца.
С другой стороны, два члена ЦК, Зиновьев и Каменев, высказались против выступления вообще.
Большинство отвергло оба эти крайние предложения и приняло следующий план действий, исходящий от Ленина:
Ударным пунктом манифестации, назначенной на 10 июня, являлся Мариинский дворец, резиденция Временного правительства. Туда должны направиться рабочие отряды и верные большевикам полки.
Особо назначенные лица должны были вызвать из дворца членов кабинета и предложить им вопросы.