Выбрать главу

А что выиграло Временное Правительство от продолжения войны? Благодарность союзников? А стоило ли она того?)

Но вернёмся в Питер.

Вечером того же дня на вечернем заседании Петроградского Совета появился Сталин и сразу попросил слова.

С трибуны Сталин сообщил, что массы солдат и рабочих Петрограда рвутся на улицу, но большевистская партия разослала своих агитаторов в полки и на заводы, чтобы удержать их от выхода на улицу.

Сделав это заявление в самой категорической форме, Сталин обратился к председателю с просьбой внести заявление в протокол и вместе со своими товарищами покинул заседание.

Находившийся в президиуме Чхеидзе сказал с усмешкой своему соседу, нынешнему председателю Совета Ираклию Церетели:

– Теперь положение довольно ясно.

– В каком смысле вы считаете положение ясным?

– В том смысле, что мирным людям незачем заносить в протокол заявления об их мирных намерениях.

3 июля 1917 года.

Министры-кадеты Мануйлов, Шаховской и Шингарев заявили о своем выходе из правительства. Поводом послужило признание делегацией Временного Правительства (Керенский, Церетели, Некрасов), ездившей в Киев, внутренней автономии Украины ("Второй Универсал" Украинской Рады). Делегация представила соответствующее предложение Временному Правительству.

Кадеты, возглавляемые своим лидером Милюковым, слышать не хотели о какой-либо, даже культурной, автономии Украины. Вот и вышли из правительства – как бы в знак протеста.

Но вот думается мне, что поражения на фронте тоже сыграли в начинавшемся правительственном кризисе немалую роль.

Уход министров-кадетов был только частью начинавшихся событий.

В тот же день, третьего июля, выступил на демонстрацию Первый Пулемётный Полк.

Это был несколько своеобразный полк. Во-первых, неизвестно по какой причине, численность его соответствовала доброй дивизии. Во-вторых, в состав Петроградского гарнизона полк вошёл в Февральскую революцию самовольно, перебазировавшись из Ораниенбаума, где дислоцировался ранее, в Петроград, на Выборгскую сторону.

Ещё раз – самовольно. Самое вероятное, что солдат подвигли на это самые прозаические соображения. Части Петроградского гарнизона на фронт не посылали.

Возможно, именно во время этой передислокации численность полка и выросла столь радикально – не одни же пулемётчики не желали на фронт. А в том бардаке, что творился во время Февральской революции – да кто там считал солдат?

Впрочем, сама по себе идея посылать воевать с немцами эту уникальную воинскую часть была бы порочной изначально. Полк давно полностью утратил боеспособность, поскольку среди его солдат отлично поработали не только большевики, но даже и анархисты.

Анархисты вообще имели немалое влияние среди солдат и матросов не только в Питере. И в Кронштадте, например. Между полком и тамошними матросами давно установилась тесная связь – и там, и там влияние большевиков и анархистов было немалым.

Кстати, в отличии от Петрограда, в Кронштадте в те дни в городе была одна власть – Совет. Естественно, Временного Правительства там не было.

Но вернёмся к Первому Пулемётному Полку. Он ещё первоначально был сформирован как одна большая учебная команда, раз в неделю отправлявшая на фронт маршевую роту, поэтому солдаты особенно болезненно относились к такой перспективе.

С началом июньского наступления Ставка приказала полку отправить на фронт сразу 30 пулемётных команд, однако 21 июня полковой комитет постановил маршевые роты не отправлять, "пока война не примет революционный характер".

Сразу видно, что дисциплина находилась на высочайшем уровне, не так ли?

Ещё второго июля в полку появились большевистские и анархистские агитаторы.

Смысл агитации анархистов был прост – соглашатели нас продали, большевики оторвались от масс, а посему надо самим брать власть.

Большевики призывали к спокойствию. Мы помним стратегию Ленина последнего времени – призывать к мирным демонстрациям, даже удерживать от вооружённых выступлений, в то же время подготавливая переход демонстрантов к гораздо более решительным действиям – если позволит ситуация.

Открыто призывать к вооружённому перевороту Ленин давно уже не рисковал – чувствовал, что правительство сможет прицепиться к таким призывам, пришить большевикам подготовку к свержению законной власти незаконным путём – и банально арестовать.