Из надёжных частей предполагалось сформировать Особую армию в непосредственном распоряжении правительства. Генерал-губернатором Петрограда назначался видный член эсеровской партии Борис Савинков.
24 августа 1917 года.
Корнилов, с одной стороны, издал распоряжение командующему Первой кубанской казачьей дивизией Петру Краснову принять командование Третьим корпусом, а с другой, не дав времени Краснову вступить в должность, выдвинул корпус по-прежнему под командованием Крымова вместе с Дикой дивизией, а также кавалерийский корпус Долгорукова на Петроград.
Таким образом, движение корниловских войск на Петроград началось абсолютно легально. Корнилов формально поставил перед Крымовым задачи:
1) В случае получения сведений о начале выступления большевиков в Петрограде немедленно занять город, обезоружить части петроградского гарнизона, которые примкнут к большевикам, обезоружить население Петрограда и разогнать С оветы.
2) По окончании исполнения этой задачи Крымов должен был выделить одну бригаду с артиллерией в Ораниенбаум и по прибытии туда потребовать от Кронштадтского гарнизона разоружения крепости и перехода на материк.
Корнилов уже играл в свою игру, не собираясь делиться властью с Керенским. В общем, у генерала были на то основания.
Нет, он не был монархистом. Работа разведчика дураков не терпит, а способности к математике предполагают наличие логического мышления. Корнилов ясно понимал, что к Февральской революции страну привела в большой мере бездарность царя Николая Второго как правителя и не желал повторения ситуации, при которой во главе страны становится не достойнейший, а всего-навсего родившийся в той семье, где требуется.
Но и к сменившему царя Временному Правительству он относился безо всякого уважения, насмотревшись – насколько успешно разлагают армию эти его нововведения типа комитетов, советов и комиссаров.
В общем, он видел один путь. Продолжая войну до победного конца – верность союзническим обязательствам была для Корнилова не пустыми словами – подготовить и провести выборы в Учредительное Собрание, которое потом и решит – как жить России.
Но, не веря в способность Временного Правительства продолжать войну и успешно довести страну до Учредительного Собрания, он решил взять дело в свои руки. Что означало его, Корнилова, военную диктатуру. Пока.
Поэтому когда в Ставку для переговоров прибыл добровольно взявший на себя роль посредника однофамилец бывшего главы правительства Владимир Львов, генерал, уже не считая нужным скрывать свою точку зрения, так Львову всё и изложил.
Керенскому предлагался портфель министра юстиции, а Савинкову – военного министра.
Он также просил Львова предупредить Керенского и Савинкова, что за их жизнь не ручается, а потому пусть приедут в Ставку, где Корнилов сможет обеспечить их личную безопасность.
26 августа 1917 года.
Владимир Львов встретился с Керенским и передал ему условия Корнилова. При этом он пересказал также настроения, господствовавшие в Ставке и резко негативные в отношении Керенского. И пересказал в такой форме, что это можно было принять за слова самого Корнилова.
В результате у Керенского, боявшегося Корнилова и находившегося в возбуждённом и нервозном состоянии, возникло впечатление, что тот ультимативно требует от него сложить власть и явиться в Ставку. Где без сомнения уже готовят его, Александра Керенского, убийство. А Владимир Львов на стороне Корнилова и хочет заманить его, Керенского, в ловушку.
С этого момента действия Керенского направлены на то, чтобы доказать связь между Львовым и Корниловым настолько ясно, чтобы Временное правительство было в состоянии принять решительные меры. Керенский предложил Львову записать его требования на бумаге, после чего последним была составлена следующая записка:
"Генерал Корнилов предлагает:
1) Объявить Петроград на военном положении.
2) Передать всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного Главнокомандующего.
3) Отставка всех министров, не исключая и министра-председателя, и передача временного управления министерств товарищам министров, впредь до образования кабинета Верховным Главнокомандующим."
Затем последовали переговоры по прямому проводу между Керенским и Корниловым.
Генерал подтвердил, что просит срочно, не откладывая, прибыть в Ставку, в Могилёв, Керенского и Савинкова.
Для находящегося в крайне нервозном состоянии Александра Фёдоровича это выглядело как подтверждение его худших подозрений.
Вечером на заседании правительства Керенский квалифицировал действия Верховного главнокомандующего как мятеж. Во время произошедшего бурного совещания Александр Фёдорович требовал для себя диктаторских полномочий для подавления мятежа. Однако другие министры выступили против и настаивали на мирном урегулировании.