Вопрос в ЦК обсуждался очень тщательно. Поначалу большинство высказывалось за немедленный приезд. Но когда тот же Шотман подробно рассказал, какому риску подвергался Владимир Ильич при переезде в Финляндию, как бдительно охраняется граница, с какой тщательностью проверяют документы всех переезжающих границу, особенно приезжающих из Финляндии, ЦК постановил до поры до времени задержать Владимира Ильича, поручив Шотману подготовить переезд с полной гарантией безопасности.
В это время без ведома ЦК Ленин при содействии Эйно Рахья переехал из Гельсингфорса в Выборг, по-видимому намереваясь пробраться в Петроград.
Узнав об этом, Шотмн немедленно поехал в Выборг и застал Ленина в чрезвычайно возбужденном состоянии. Одним из первых вопросов, который задал вождь, был: "Правда ли, что Центральный Комитет воспретил мне въезд в Петроград?" Когда Шотман подтвердил, что такое решение действительно есть, Ленин потребовал письменное свидетельство. Шотман взял листок бумаги и написал приблизительно следующее:
"Я, нижеподписавшийся, настоящим удостоверяю, что Центральный Комитет РСДРП(б) в заседании своем от такого-то числа постановил: Владимиру Ильичу Ленину, впредь до особого распоряжения ЦК, въезд в гор. Петроград воспретить".
Взяв этот документ, Владимир Ильич бережно сложил его вчетверо, положил в карман и, заложив руки за вырезы жилета, стал быстро ходить по комнате, повторяя несколько раз: "Я этого так не оставлю, так этого я не оставлю!"
Соскучившись по обсуждениям и дискуссиям, Ленин накинулся на Шотмана. Сначала стал подробно расспрашивать – что делается в Питере, что говорят рабочие, что думают отдельные члены ЦК о выборах в районные думы, о настроении в армии и прочее. Показывал составленные им различные таблицы с цифрами, ясно рисующие огромный рост сторонников большевиков не только среди рабочих и солдат, но и среди городской мелкой буржуазии. Вопли Керенского о развале армии и о крестьянских волнениях также показывают, говорил Ленин, что страна явно на нашей стороне, поэтому основной нашей задачей в данный момент является немедленная организация сил для захвата власти. Шотман, старался утихомирить развоевавшегося Ленина, доказывал, что захват власти в настоящий момент еще невозможен, говорил, что технически мы еще не подготовлены, что людей, умеющих управлять сложным государственным аппаратом, у нас нет и так далее.
На все эти возражения Владимир Ильич, нарочито упрощая вопрос, отвечал одно: "Пустяки! Любой рабочий любым министерством овладеет в несколько дней. Никакого особого уменья тут не требуется, а техники работы на первых порах и знать не нужно. Это дело чиновников, которых мы заставим работать так же, как они теперь заставляют работать специалистов".
Несколько раз Шотман принимался спорить с Владимиром Ильичом. Считая совершенно невозможным в то время захват власти, он приводил сотни доказательств. Но Ленин как-то просто разбивал их, и оппоненту всё трудней становилось возражать. Правда, от некоторых вопросов Владимир Ильич просто отмахивался, говоря: "Там видно будет!"
Разгорячившийся Шотман придирался к Владимиру Ильичу по всякому пустяку, благо свободного времени было много. И соскучившийся по словеснымк битвам Ленин охотно пускался в споры. Начали, например, обсуждать предложение Владимира Ильича аннулировать денежные знаки, как царские, так и керенские.
– Откуда же мы возьмем такую уйму денег, чтобы заменить существующие? – ехидно вопрошал Шотман, наперед торжествуя победу в этом вопросе.
– А мы пустим в ход все ротационные машины и напечатаем за несколько дней такое количество, какое потребуется, – отвечал не задумываясь Владимир Ильич.
– Да ведь их каждый жулик подделает сколько угодно!
– Ну, напечатаем различным сложным шрифтом. Да, впрочем, это дело техников, чего тут спорить, там видно будет!
И опять начинал доказывать, что дело не в этом, а в том, чтобы провести в жизнь такие законы, чтобы весь народ увидал, что это его власть, а раз народ это увидит, то поддержит. А остальное само собою приложится. Как только возьмем власть, сейчас же прекратим войну. Как только сделаем, армия, которая устала и воевать не хочет, будет безусловно за нас. У царя, дворян, помещиков и попов земли отберем, передадим их крестьянам. Ясно, крестьянство будет поддерживать нас целиком. Фабрики и заводы также отберем у капиталистов и передадим в руки самих рабочих, рабочего государства.
"Кто же тогда будет против нас?" – восклицал Ленин, близко наклонясь к собеседнику и пристально глядя в глаза. При этом чуть улыбаясь и прищурив левый глаз.