Разумеется, Троцкий был не единственным большевистским оратором в эти дни. Работы хватало для всех. Но по силе ораторского мастерства – по единодушным отзывам – мало кто мог хотя бы сравниться с Львом Давидовичем. Тем более в отсутствии Ленина, который ещё в августе, свято соблюдая требования конспирации, перебрался с Зиновьевым в Финляндию.
Улучшилось и благосостояние семьи Троцкого. Кроме доходов от печатавшися статей – которые, кстати, тоже возросли с ростом популярности – и положенных Льву Давидовичу денег за членство в Исполкоме Петроградского Совета – он получал и в кассе большевистской партии, которая заботилась о материальном положении своих лидеров.
Ленин всегда умел раздобывать средства на партию – эксами ли через Кобу, добровольными ли пожертвованиями от богатых сочувствующих вроде Саввы Морозова или от германского кайзера, в конце концов – но умел. Кроме того, были ещё членские взносы, а ведь численность партии только к началу августа выросла втрое по сравнению с февралём.
Так что семья Троцкого поселилась в маленькой квартирке, которую сдавала вдова либерального журналиста, в большом буржуазном доме. Не мучимый больше мыслями – как там без него Наташа и дети, Лев Давидович всецело отдался любимому делу. Борьбе.
3 сентября 1917 года.
15 сентября в Петрограде должно было открыться Всероссийское Демократическое Совещание, которое созывалось меньшевиками и эсерами от имени Центрального Исполкома Советов. Совещание должно было избрать Предпарламент (Временный Совет республики).
Большевистский ЦК обсуждал вопрос участия в нём большевиков. Ленин, с которым бесперебойно поддерживалась почтовая связь, был против. Он не желал в этом вопросе играть по правилам меньшевиков и эсеров. Неучастие набиравших всё большее влияние большевиков должно было, по его мысли, сразу значительно уменьшить вес Предпарламента, который предполагалось на Совещании создать.
Но ЦК большевиков с вождём не согласился. Принципиальное решение об участии в Демократическом совещании было принято 3 сентября. В циркулярном письме к местным организациям ЦК потребовал "приложить все усилия к созданию возможно более значительной и сплоченной группы из участников совещания, членов нашей партии".
Ленин вынужден был решение Центрального Комитета признать. Раз уж так случилось, то в своём очередном письме он предлагал Центральному Комитету огласить на Совещании от имени большевистской фракции краткую декларацию.
Дальше вождь писал:
"Потом «мы должны всю нашу фракцию двинуть на заводы и казармы: там ее место, там нерв жизни. Там мы должны разъяснить нашу программу и ставить вопрос так: либо полное принятие ее Совещанием, либо восстание. Середины нет. Ждать нельзя".
12 сентября 1917 года.
Влияние и популярность большевиков в массах росли с каждым днём. Большую роль в этом играл не только авторитет партии, сильно выросший после победы над корниловским мятежом, но и самоотверженность большевистских ораторов. Несмотря на то, что желающих слушать их выступление было необычайно много, и всем им приходилось выступать по несколько раз на дню казалось, они не желали, тем не менее, пропустить любую возможность обратиться к слушателям. Разумеется, в отсутствии Ленина и Зиновьева Троцкий был наиболее значимым из них. Впоследствии он шутливо вспоминал о тех днях:
"Я застал в Петербурге всех ораторов революции с осипшими голосами или совсем без голоса. Революция 1905 года научила меня осторожному обращению с собственным горлом. Митинги шли на заводах, в учебных заведениях, в театрах, в цирках, на улицах и на площадях. Я возвращался обессиленный заполночь, открывал в тревожном полусне самые лучшие доводы против политических противников, а часов в семь утра, иногда раньше, меня вырывал из сна ненавистный, невыносимый стук в дверь.
Меня вызывали на митинг в Петергоф или кронштадтцы посылали за мной катер. Каждый раз казалось, что этого нового митинга мне уже не поднять. Но открывался какой-то нервный резерв, я говорил час, иногда два, а во время речи меня окружало плотное кольцо делегаций с других заводов или районов. Оказывалось, что в трёх или пяти местах ждут тысячи рабочих, ждут час, два, три. Как терпеливо ждала в те дни нового слова пробужденная масса."
15 сентября 1917 года.
В этот день в Александринском театре открылось Всероссийское Демократическое Совещание.