Я никогда не утверждал, что большевики существуют только среди сторонников Ленина. Очень может быть, что свои большевики есть у буржуазии. Возможно, в кризисной ситуации для сохранения того, чем они обладают, они обратятся к ленинским методам. Возможно, против них придётся бороться силовыми методами, как только силовыми методами можно победить нынешних хозяев Кремля. Но и в этом случае перед нами будут большевики контр-революции – большевики буржуазии. В любом случае, я не думаю, что таким будет фатальный и неизбежный итог наших социальных противоречий. Прежде всего, я не думаю, что будущие социальные конфликты будут происходить в форме волшебного мгновенного превращения, которое вдруг, цитируя известную пропагандистскую формулу, в один день «экспроприирует экспроприаторов». Скорее всего, нас ждёт процесс долгих медленно разворачивающихся глубоких реформ, каждая из которых потребует больших уступок со стороны привилегированных классов в пользу большинства. Высшая буржуазия имела возможность поразмыслить над уроками последних лет. Пока ещё не доказано, что богачи непременно прибегнут к силе, с учётом всех возможных рисков силового решения вместо подчинения воле народа. Богачам есть что вспомнить о судьбе правителей, желавших действовать в интересах меньшинства вопреки большинству и только кулаками. Участь Николая II, судьба Вильгельма II, возможно вскоре к ним добавится пример самого Ленина.
В наших обстоятельствах не следует отчаиваться в возможности прогресса без насилия и революций. Столкновение идей при условии равной свободы для всех, классовая борьба, пускай даже ожесточённая, но без ножей и пулемётов – борьба двадцати пяти солдат Гуттенберга и всеобщего голосования – вот моя программа.
«Но, — возразит нам скептик. – вы уверяли, что чётко различаете то, что есть, и то, что хочется. Очевидна, что предлагаемая вами программа привлекательна, но она даже близко не соответствует тому, что происходит в реальности. В мире правят ножи, и, увы, пулемёты. Повсеместно распространяются революционные идеи. Как всегда будут войны, так всегда будут и революции».
Не думаю, что смогу опровергнуть скептика. Скептики, как и циники, бывают правы чаще, чем заслуживают. Тем не менее, я полагаю, что мир не всегда будет во власти пулемётов. У этого умного оружия есть такая слабость, а точнее такая сила, что человечество со временем непременно от него откажется. Два года, пять лет, десять лет, а затем даже самые упрямые и самые тупые пресытятся бойней. Возможно, войны и революции будут всегда, но, отвечая скепсисом на скепсис, скажем, что это ещё надо доказать. В любом случае, многое зависит от того, какие убеждения защищают образованные люди разных стран. Русская Революция выявила, насколько важную роль в политических событиях может сыграть интеллигенция. Думаю, что интеллигенция во всём мире (говорю только об анти-большевиках) злоупотребляет лозунгом социальной революции. О социальной революции было легко говорить, когда не было необходимости уточнять, каким образом, где и особенно когда она произойдёт. Час социальной революции настал и даже прошёл. Эксперимент проведён. Мы узнали, что такое социальная революция. Само это слово отныне должно исчезнуть из политического словаря. Этого идола следует развенчать, и не от имени консерватизма, как это часто пытались сделать, а во имя свободы.
Завершая своё исследование, я хотел бы кратко и не в отрицательной форме сформулировать позицию, с которой я критикую Ленина.
Сегодня социализм это вопрос не только производства, но и распределения благ. Наиболее важная задача современности во всех странах заключается в увеличении производства. В России, столь богатой природными ресурсами, которые ещё мало используются, увеличение национального продукта можно достигнуть легче, чем где бы то ни было. Старым народам: Франции, Германии, Англии – решить эту проблему не так просто. Жителям этих стран придётся либо эмигрировать, либо полагаться на новые изобретения, подобные тем, которые так много внедрялись во время войны.
По этой причине первой задачей умного правительства (при условии, что такие правительства существуют) должно стать щедрое финансирование науки, как практической, так и теоретической, так как никогда нельзя предсказать практическую ценность самых отвлечённых исследований. К сожалению, в жизни происходит прямо противоположное. Любое правительство начинает экономию с сокращения университетских бюджетов. Великий физик с мировым именем заявил недавно, что на средства, которые ему отпускаются, он едва может нанять лаборанта. О новом оборудовании и дорогостоящих экспериментах ему не приходится и думать.