Владимир подал заявление о приеме на юрфак Императорского Казанского университета и был принят. Это стало поводом для того, чтобы уехать из ставшего в одночасье столь негостеприимным Симбирска. Родительский дом был продан полицмейстеру Минину за 6 тысяч рублей. Мария Александровна с детьми покинула город, которой 37 лет спустя будет назван в честь ее семьи, и вслед за Володей переселилась в Казань. Анна Ильинична зафиксирует: «В Казани была снята с конца августа 1887 года квартира в доме б. Ростовой, на Первой горе, откуда ВИ переехал через месяц со всей семьей на Ново-Комиссариатскую, в дом Соловьевой»72.
Первокурсник Ульянов, сам того не желая, сразу стал звездой университета. На сей раз – не благодаря своим успехам в учебе: занятия он посещал нерегулярно. Призер еще гимназических соревнований по плаванию и конькобежному спорту, Ульянов и в университете проявил себя в атлетических состязаниях. И, конечно, он стал, согласно официальной биохронике, активистом нелегальных студенческих кружков, где имя его старшего брата уже вызывало преклонение. Его сразу же приглашают в компании старшекурсников. Но реально он успел отметиться только в самарско-симбирском землячестве университета. Землячества были тайными студенческими обществами, запрещенные университетским уставом 1884 года. За участие в них грозило отчисление.
Четвертого декабря Ульянов участвовал в студенческих волнениях. На него донесли: «Еще дня за два до сходки Ульянов дал повод подозревать его в подготовке чего-то нехорошего: проводил время в курильной комнате, беседуя с наиболее подозрительными студентами; уходил домой и снова возвращался, приносил что-то по просьбе других и вообще вел себя очень странно. 4-го же декабря бросился в актовый зал в первой партии бунтовщиков и вместе со студентом Полянским он первым несся с криком по коридору 2-го этажа, махая руками, как бы желая этим воодушевить других». Митинговали и били «академистов» – студентов, желавших учиться.
Власти подтянули к университету батальон солдат, после чего бунтари покинули здание, а Ульянов швырнул привратнику свой студенческий билет. 5-го числа он оказался в числе сорока студентов, отправленных в одну общую камеру пересыльной тюрьмы. Мама принесла еду из лучшего трактира. Молодые люди в большинстве своем восприняли заключение как авантюрное приключение. Не Ульянов, который был предельно серьезен.
«Мне что ж думать… Мне дорожка проторена старшим братом», – мрачно заметил Владимир.
Его не выгоняли из университета – он ушел сам. Пребывая в мрачно-бунтарском настроении, написал ректору прошение: «Не признавая возможным продолжать мое образование в Университете при настоящих условиях университетской жизни, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать надлежащее изъятие меня из числа студентов Императорского Казанского университета»73.
Заключение в тюрьме было недолгим, 7 декабря Ульянова выслали из Казани в Кокушкино под гласный надзор полиции. Там уже была и Анна, которую по делу старшего брата приговорили к пяти годам высылки в Сибирь, замененной по ходатайству матери на Кокушкино. «Провели мы зиму в полном одиночестве, – вспоминала Анна. – Редкие приезды двоюродного брата да посещения исправника, обязанного проверять, на месте ли я и не пропагандирую ли крестьян, – вот и все, кого мы видели. ВИ много читал – во флигеле был шкаф с книгами покойного дяди, очень начитанного человека, были старые журналы с ценными статьями; кроме того, мы подписывались в казанской библиотеке, выписывали газеты»74.
С учебой в Казанском университете было покончено. Но не с учебой. Ленин расскажет, что он никогда так много не читал, как в кокушкинскую высылку.
«Это было чтение запоем, с раннего утра до позднего часа. Я читал университетские курсы, предполагая, что мне скоро разрешат вернуться в университет. Читал разную беллетристику, очень увлекался Некрасовым… Но больше всего я читал статьи, в свое время печатавшиеся в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Вестник Европы»… Моим любимейшим автором был Чернышевский… Благодаря Чернышевскому произошло мое первое знакомство с философским материализмом»75.