«Трудно совладать с унынием, — всё те же стены, та же грязь, тот же шум, а тут ещё погода пошла под осень, дни стали короче, хмурое небо висит сырым, душным, неприветливым покровом, дождь однообразным звуком стучит по крыше и в окна, отдаваясь в моей душе невесёлой мыслью „я тебя доконаю, я тебя доконаю“…»[48]
А ведь Ленин видел те же стены и хмурое небо, слышал тот же шум дождя. Тюрьма есть тюрьма…
Выручал строгий режим, обязательная гимнастика перед сном. Уже из сибирской ссылки — в письме к матери от 7 февраля 1898 года — Ленин делился тюремным опытом с младшим братом. Дмитрий Ильич, медик-пятикурсник, 7 ноября 1897 года был арестован по делу московского «Рабочего союза» и помещён вначале в одиночку Тверской полицейской части, затем — в «Бутырку» и, наконец, в одиночную камеру Таганской тюрьмы[49].
Мария Александровна написала сыну, что брат в тюрьме начал сдавать, и Ленин подробно инструктирует:
«Нехорошо это, что у него уже за 2 1/2 месяца одутловатость какая-то успела появиться. Во-первых, соблюдает ли он диету в тюрьме? Поди, нет. А там, по моему, это необходимо. Во-вторых, занимается ли гимнастикой? Тоже, вероятно, нет. Тоже необходимо. Я по крайней мере по своему опыту скажу, что с большим удовольствием и пользой занимался каждый день на сон грядущий гимнастикой. Разомнёшься, бывало так, что согреешься даже в самые сильные холода, когда камера выстыла вся, и спишь после этого куда лучше…»
Далее инструкция продолжается несколько забавно, и из неё видно, насколько не в обычае тогда для многих (не для Ленина) были привычные для наших дней гимнастические упражнения:
«Могу порекомендовать и довольно удобный гимнастический приём (хотя и смехотворный) — 50 земных поклонов. Я себе как раз такой урок назначал — и не смущался тем, что надзиратель, подсматривая в окошко, диву даётся, откуда это такая набожность в человеке, который ни разу не пожелал побывать в предварилкиной церкви!
Но только чтоб не меньше 50 подряд и чтобы не сгибая ног доставать рукой каждый раз об пол — так ему и написать…»
А в заключение советов следует ироничное:
«А то ведь эти врачи большей частью рассуждать только умеют о гигиене…»[50]
Пришлось Ленину и ещё раз давать советы подобного рода — уже младшей сестре Марии и зятю — Марку Елизарову, которые были арестованы в ночь на 1 марта 1901 года по делу Московской организации РСДРП.
НЕ ПОЗНАКОМИТЬ читателя с этими советами нельзя — они хорошо показывают подлинного Ленина, и остаётся лишь сожалеть, что при изучении истории КПСС в советских вузах студентов обязывали конспектировать ставших к тому времени историческим памятником «Друзей народа…», а не «тюремные» письма Ленина. Думаю, тогда Ильич представал бы перед потомками намного более интересной и живой фигурой, чем он представлялся и представляется многим.
Вот письмо в тюрьму Марии Ульяновой от 19 мая 1901 года. Ленин тогда уже жил в Мюнхене, занимаясь изданием первой русской социал-демократической газеты «Искра», и писал в Москву:
«…Как-то ты поживаешь? Надеюсь, наладила более правильные режим, который так важен в одиночке? Я Марку писал сейчас письмо и с необычайной подробностью расписывал ему, как бы лучше всего „режим“ установить: по части умственной работы особенно рекомендовал переводы и притом обратные, т. е. сначала с иностранного на русский письменно, а потом с русского перевода опять на иностранный. Я вынес из своего опыта, что это самый рациональный способ изучения языка. А по части физической усиленно рекомендовал ему, и повторяю то же тебе, гимнастику ежедневную и обтирания. В одиночке это прямо необходимо…»
И это не всё! Советы — в той ситуации жизненно необходимые советы человека, который сам пережил подобное, — продолжаются:
«Советую ещё распределить правильно занятия по имеющимся книгам так, чтобы разнообразить их: я очень хорошо помню, что перемена чтения или работы — с перевода на чтение, с письма на гимнастику, с серьёзного чтения на беллетристику — чрезвычайно много помогает… После обеда, вечерком для отдыха, я помню, regelmässig (нем. „регулярно“. — С. К.) брался за беллетристику и нигде не смаковал её так, как в тюрьме. А главное — не забывай ежедневной, обязательной гимнастики, заставляй себя проделать по нескольку десятков (без уступки!) всяких движений! Это очень важно…»
И лишь однажды в письме прорывается горькая тюремная «нота»… И она показывает, какой ценой, какими нервами давались Ленину те несомненные стойкость и бодрость духа и тела, которые он проявил в период заключения. Ленин признаётся сестре:
49