Владимир Ильич прочёл, поправил три ошибки и надписал в углу: «Надо принять».
На ёлке в школе
— Хотите, Владимир Дмитриевич, участвовать в детском празднике? — спросил меня Владимир Ильич.
— Хочу, — говорю.
— Ну так вот, доставайте где хотите пряников, конфет, хлеба, игрушек и поедем завтра в школу Надю навестить и устроим детишкам праздник. А на расходы вот вам деньги для складчины.
Девятнадцатый год был трудный, голодный и холодный. Шла гражданская война. Всё, что могло, правительство отправляло на фронт. В городах продуктов было мало. Кое-как, понемножку, купили мы в складчину всё, что нашли для детишек, и отправили в школу, чтобы дети вместе с учительницами приготовили ёлку.
На следующий день, как и было условлено, Владимир Ильич приехал в школу. В этой школе, в Сокольниках, тогда отдыхала Надежда Константиновна. Владимира Ильича уже ждали, и, когда он вместе с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной сошёл вниз, в комнату, где была устроена ёлка, детишки сразу окружили его.
— Во что мы будем играть? — спросила Владимира Ильича маленькая девочка. — Давайте скорее!.. Ну, во что же?
— Сейчас давайте водить хоровод вокруг ёлки, — ответил Владимир Ильич. — Петь будем, а потом в кошки-мышки…
— Согласны, согласны! — хлопая в ладоши, закричала девочка и все другие хором за ней.
— Согласны? Ну так что же, за чем дело стало?.. Давай руку!.. Ну живей, присоединяйтесь!
И мигом образовался большой круг детей и взрослых. Владимир Ильич пошёл вокруг ёлки, и все за ним.
— Ну, запевай! Что ж ты!.. — обратился Владимир Ильич к быстроглазой девочке, и та запела.
Все подхватили песню про ёлку и закружились вокруг неё. Владимир Ильич пел во весь голос. И в это время вдруг ёлка вспыхнула разноцветными огнями: это монтёр школы устроил удовольствие детишкам. Он раздобыл маленькие электрические лампочки. Накануне поздно вечером, когда все спали, он провёл искусно шнур и вплёл в ветки ёлки лампочки. Ликованию и радости детей не было конца.
Владимир Ильич от всей души веселился, смеялся и пел вместе с детьми, иногда и сам запевая новую песенку. Дети забрасывали его вопросами, и он каждому успевал ответить; он и сам задавал им вопросы, загадывал загадки, и только приходилось удивляться, откуда это он всё знает, всё помнит. Дружный смех и шутки звучали вокруг ёлки.
— Ну, а теперь в кошки-мышки? Что же это вы! Забыли! — подзадоривал детишек Владимир Ильич.
И снова образовался круг, и снова Владимир Ильич среди детей… Играет он с увлечением, не пропуская кота, защищая мышь. Ребята в восторге.
После игры завязалась беседа. Дети говорили с ним просто, и не чувствовалось никакого стеснения. Он уже был для них своим человеком. Они отбили его от взрослых. Потащили его с собой пить чай и наперебой угощали, накладывали ему варенья, и решительно все хотели что-нибудь для него сделать. А он раздавал для них грецкие орехи, наливал чай из горячих стаканов и ласково следил за всеми, точно все они были его семьёй, всех оделяя сладостями.
Владимир Ильич очень любил детей. И детишки это чувствовали. Владимир Ильич быстро узнал имена детей, и надо было удивляться, что он их не путал, а все запомнил.
С детьми ничего нельзя было поделать. Они завоевали Владимира Ильича совершенно. После чая они повели его в другие комнаты, заявив, что у них там есть секрет. Владимир Ильич ушёл с ними. У детей был живой уголок: в нём у них были галка с подбитым крылом, воробей, потерявший полхвоста в битве с кошкой, уж, маленький ёжик и лягушка. Всё это они показывали Владимиру Ильичу. Принесли рисунки, свой журнал. Владимир Ильич углубился в их дела, да так, как будто бы он всю жизнь только и делал, что занимался со школьниками.
Наконец детям роздали подарки, и мы должны были уезжать.
Дружным хором звонких голосов провожали нас дети, просили приезжать к ним ещё и ещё.
Владимир Ильич тепло простился со своими маленькими друзьями и учителями школы.
Праздник получился чудесный, и после него дети писали Владимиру Ильичу письма. А он, хотя был очень занят, всегда отвечал им немедленно.
