– Я же предъявил пропуск в Кремль от Бонч-Бруевича.
– Фальшак. Засунь его себе в…. Сейчас даже в сортир без паспорта не пускают, а ты с бумажкой ходишь, без фотки.
– На меня напали, – перешел в контратаку потерпевший, – прямо у Спасской башни.
– Скажи спасибо, что тебя другие «ленины» не отметелили по-взрослому, – процедил мент. – Площадь давно ими поделена на участки, каждый козел на своем пасется, а ты влез без спроса.
– Но чем я помешал? – недоумевал борец за свободу трудового народа.
– Чудак! Деньжищи там неплохие крутятся. А за дензнаки, сам понимаешь…, – дознаватель доброжелательно пояснил.
– Ах, вот как: именем Ульянова обирают трудящихся, – знаток политэкономии осознал, что социализм не сумел отменить товарно-денежные отношения, не реализовал принцип «От каждого по способностям, каждому по потребностям».
– Ладно, папаша, некогда с тобой валандаться – митингующими полна коробушка. Добр я сегодня: замнем на первый раз, – хозяин кабинета торопился избавиться от неопасного, хотя и придурковатого задержанного. – Сейчас пальчики твои откатаем и отпустим. Но если еще попадешься…
Вождь недоумевал, как можно катать персты. Позже предстояло услышать, что в новой реальности откатывают даже деньги из бюджета. Вытирая носовым платком дактилоскопическую краску, вышел на белый свет и оторопел от сгрудившихся на тротуаре людей, галдящих на языках Пушкина, Шекспира, Гёте и Мольера. Словно стая сизарей на горбушку, набросились на освобожденного.
– Интервью для Би-Би-Си! Я из «Голоса Америки»! Телеканал «Дождь»! – кричали со всех сторон. – Вам выписали штраф? Обжаловать будете? Адвокат нужен?
Заткнув уши от гвалта и прикрывшись ладонью от объективов камер, лысый с бородкой боком-боком стал удаляться от полицейского околотка. Раздавшийся сзади шепот заставил притормозить.
– Наших скоро выпускать начнут? – произнес двадцатилетний крепыш в накинутом, несмотря на летнее время, капюшоне.
– Сие мне неведомо. Каких-таких «наших»?
– Нациков, – удивился носитель худи. – Их на демонстрации повязал ОМОН. А либералов подержат еще, их всегда последними отпускают.
– Нациков? – недоумевал Ильич.
– Русских националистов. Не слыхал что ли? Замшелый старикан. Такие как я, простые ребята с татушками за свободу борются против засилья иностранцев и господства российской буржуазии.
– То есть на левом фланге стоите, – начал врубаться Ленин.
– Бесконечно «левые» и абсолютно «правые» одновременно. Митинги совместно с либералами проводим для массовости. Главное – раскачать нынешний режим, а когда свергнем, захватим власть мозолистыми руками. Давай к нам, ты, судя по ряшке и прикиду, нашей ориентации будешь.
Пульсирующая боль тормозила работу верхней коры головного мозга у титана мировой революции. Тем не менее, 1340 граммов серого вещества (средняя величина для европейца – 1400) выдали правильный алгоритм действий: требуется отдохнуть от давящей необычности окружающего мира, реальность которого уже нельзя списать на иллюзию или галлюцинацию. Ведь, «материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении», как давным-давно сформулировал для себя и тех, кто верует в марксизм-ленинизм. Правда, еще Кант бухтел про «безграничную реальность вещей вообще», но родоначальника немецкой философии в России не воспринимают всерьез.
– Любезный, мне бы позвонить. Не соизволите подсказать, где имеется телефонный аппарат поблизости?
– Держи трубу – мне не жалко. Только не долго, а то у меня денег на симке почти не осталось, – капюшононосец полез в карман и, увидев затруднение собеседника, растерянного непонятными для него терминами из сферы мобильной связи, предложил помощь. – Какой номер набрать?
– Вот, – главный большевик протянул визитку, – будьте любезны.
Мария ответила не сразу – нарик хватал за руки, не давая из халата достать смартфон. Выслушала не слишком связанную речь и по-докторски строго скомандовала: «Приезжайте немедленно ко мне в Сотую градскую, корпус…, отделение….»
– Ты, батя, не пропадай, приходи к нам на демонстрации, – стесняясь собственной доброты, нацик усадил в такси освобожденного из застенков.
– Нежный у вас сын, – прокомментировал водитель, надеясь на более щедрые чаевые и не представляя, что позавчера в электричке группировка «сынули» сотворила с не столь хорошо изъясняющимся по-русски пассажиром. Волосы у жертвы черные и вьющиеся, а не рыжие и прямые, как у «ленина». В одиночку начинающему садисту звереть сложнее, чем в банде: в редкие минуты слабости можно и страждущему помочь.