1. Главная
  2. Книги
  3. Ленин и Сталин в творчестве народов СССР
  4. Страница 4
Выбрать главу
      чирканье молний, матросы        в бомбы             играют, как в мячики. От гуда    дрожит       взбудораженный Смольный. В патронных лентах          внизу пулеметчики. — Вас    вызывает            товарищ Сталин. Направо    третья,          он               там. — — Товарищи,       не останавливаться!                Чего стали? В броневики       и на почтамт! — — По приказу       товарища Троцкого! — — Есть! —       повернулся          и скрылся скоро, и только    на ленте            у флотского под лампой            блеснуло —               «Аврора». Кто мчит с приказом,          кто в куче спорящих, кто щелкал           затвором          на левом колене. Сюда    с того конца коридорища бочком    пошел       незаметный Ленин. Уже        Ильичем       поведенные в битвы, еще       не зная          его по портретам, толкались,          орали,            острее бритвы солдаты друг друга          крыли при этом. И в этой желанной          железной буре Ильич,    как будто           даже заспанный, шагал,    становился          и глаз, сощуря, вонзал,    заложивши               руки за̀ спину. В какого-то парня              в обмотках,                лохматого, уставил    без промаха бьющий глаз, как будто        сердце           с-под слов выматывал, как будто       душу       тащил из-под фраз. И знал я,       что всё           раскрыто и понято и этим    глазом       наверное выловится — и крик крестьянский,          и вопли фронта, и воля нобельца,            и воля путиловца. Он в черепе       сотней губерний ворочал, людей    носил       до миллиардов полутора. Он       взвешивал       мир               в течение ночи, а утром: — Всем!    Всем!       Всем это — фронтам,       кровью пьяным, рабам    всякого рода, в рабство        богатым отданным. — Власть Советам! Земля крестьянам! Мир народам! Хлеб голодным!

Ленин не умер — он жив

(русская сказка)

Было то в тысяча и девятьсот двадцать первом году, на аглицкой земле, в золоченой хороме государевой. Призывает к себе царь холопьев своих, министров, фабричных хозяев. И говорит таковы слова:

— Люди знатные, богатеи вельможные, невозможно нам землями ведати, народные дела вершити. Появился на земляк наших враг хитрый, обольстительный.

Переглянулись тут холопья царские, министры, фабричные хозяева. И держали речь на слова царские:

— Государь наш аглицкий, прикажи холопам своим изловить и сковать в цепи железные того врага хитрого, обольстительного, что мешает землями ведати, народные дела вершити.

И промолвил царь аглицкий:

— Ни холопы наши, ни хозяева фабричные и ни министры мои умные не поймают того врага лютого, обольстительного. В других землях, за морем, за океаном живет он и оттудова посылает гонцов своих для распри к народу моему возлюбленному.

Тут обрадовались холопы царские, министры, фабричные хозяева.

— Государь наш аглицкий, прикажи державе той, где живет враг лютый, обольстительный, выдать нашим посланникам его голову окаянную, или мы, земля аглицкая, пошлем воинов на тую страну.

Запечалился государь аглицкий на теи слова и промолвил с растяжкою:

— Невозможно словити врага лютого, обольстительного, что мешает землями ведати, дела вершити. Прозывается он Лениным-бусурманином. Сам он правит державой той, за морем, за океаном. Суда наши не дойдут до державы его — перетонутся. Пушки наши не стрельнут ядрышками — порассыплются. Солдаты мои не пойдут на народ его — разбушуются. Подослать кого для придушия — не пропустит держава советская, а охрана народная российская бережет свово главного. Невозможно тягаться с Лениным!

Занедужились холопы царские, министры, фабричные хозяева и не знали, какое слово вымолвить, какой совет советовать. Поднялся тут старший холоп. Подошел ко столу со смирением, со словами мудреными:

— Государь ты наш аглицкий, не прими ты мое слово в насмешечку, прикажи отпустить из казны твоей денег золотом. Изобрел я средствие драгоценное для врагов твоих и державы аглицкой. И то средствие — не лекарствие, не крупинки в порошках больным и не пушка самострельная. А то средствие — невидимое, прозывается лучевой волной, незаметною. Наведем волну прямо на Ленина. И он будто сам умрет.

~ 4 ~