Негативную роль сыграл и воинствующий характер советского атеизма. Отрицая необходимость религиозных культов, он одновременно как бы лишал человека даже возможности веры в глубинные смыслы его бытия, обесценивая тем самым глубинные корни нравственности. Между тем при этом в душах большинства людей, в том числе и у атеистов, продолжал жить Бог. Но у большинства не как устрашающий «верховный контролёр и судия», не «отпускатель грехов», а как надмирная реальность, питающая души людей высокими смыслами правды, любви и справедливости, оберегающая его через совесть от неправедных поступков. Официальная наука этих проблем старалась не замечать, а в массовом сознании это неизбежно истолковывалось как её неискренность, и даже неправдивость.
Свою роль в разрушении общества и страны сыграли взятка и воровство. Самое страшное, что они несли в советское общество – подрыв веры в честность и справедливость – самых главных ценностей нашего народа. При этом нужно отметить, что в партийных и государственных органах коррупции, как сейчас принято говорить, очень долго практически не наблюдалось, она стала расцветать с конца 1970-х, и была связана, более всего, со сферой торговли и услуг. Однако одной из объективных причин этого явления были, с одной стороны, рост жизненного уровня людей, их желание обладать предметами современной домашней техники, дефицитными тогда автомобилями и мотоциклами, иными модными и востребованными вещами, иметь возможность без препятствий приобретать авиационные и железнодорожные билеты. А всего этого не хватало. Неслучайно тогда популярным стало слово «дефицит». В этой ситуации многие, даже вполне порядочные люди, вынуждены были уж если и не прибегать к даче прямой взятки, то искать знакомства, находить способ «отблагодарить» благодетелей. А это неизбежно снижало моральный уровень общества. И, по большому счёту, подрывало веру в честность и справедливость – главные цементирующие скрепы социализма.
Такие явления неизбежно влияли и на идейно-нравственную ситуацию в целом. В общественном пространстве начало ощущаться несоответствие лозунгов реальной жизни. На этой основе возникало ощущение появляющейся в стране определенной неискренности и неправды. Стало нарастать равнодушие к общественным делам, усиление гедонистических настроений, накапливаться негативная социальная энергия. Конечно, это не носило поголовного характера, но испытание сытостью и безопасностью выдержали не все.
Поначалу внешне незаметно, но неотвратимо в жизнь новых поколений входила уверенность в том, что никаких реальных бед и испытаний на их веку не предвидится, и что их удел и жизненная цель – наслаждаться уже созданным предыдущими поколениями комфортом, и еще лучше – стремиться к его умножению. Решило, что это и есть главная цель, к которой оно должно стремиться, и стало с определённым нетерпением ждать дальнейшего и, желательно, быстрого, дальнейшего улучшения. Но в силу многих причин это «дальнейшее улучшение» к 1980-м годам если в чём-то и проявлялось, но на достигнутом ранее фоне выглядело не очень ярко, на близкий приход коммунизма было никак не похоже. А с середины 1980-х вообще пошло по убывающей. А это на фоне появившихся в общественном пространстве рассуждений «о застое, о необходимости перемен» вело к снижению общественного тонуса народа, ослаблению внутренней самодисциплины, своего рода «ожирению духа».
Происходила, по сути, подмена ленинской цели. Если он звал к обществу сознательных и всесторонне развитых людей, то в финальной стадии СССР с нарастающей силой центр интересов большинства стали занимать, как уже отмечалось, вопросы потребления. Вместо полёта в космос стало престижнее обладать вещами, которых нет у других. Вечно недовольные обыватели стали обыденностью. Горизонт мечты критически сужался.
В принципе, общество не дремало. Уже с начала 1980-е годов всё громче стали звучать голоса общественности об опасности снижения духовных потребностей людей, их, как тогда говорили, омещанивания. Проводились социологические опросы, велись дискуссии в средствах массовой информации, на многочисленных собраниях призывали к «социалистической сознательности», но реальных действенных мер по изменению ситуации не последовало. Победить эту «болезнь» так и не удалось. Партия явно утрачивала боевой дух в отстаивании безусловных ценностей социализма, всё больше в её деятельности становилось самоуспокоенности и даже политической слепоты. КПСС не смогла перестроить свою работу и сделать её адекватной новой ситуации.