Так что это чистой воды легенда, будто бы Ленин с первого дня войны предвидел ход событий. Он не смог даже предвидеть, как поведут себя западные социалисты по отношению к военной катастрофе. Г-н Зиновьев рассказывает, что в начале войны у него была по этому поводу дискуссия с Лениным. Тот думал, что немецкие социалисты станут голосовать против военных кредитов, тогда как сам Зиновьев полагал, что они воздержатся от голосования. На самом же деле они проголосовали за кредиты. А ведь если Ленин так плохо изучил сущность Второго Интернационала, он возможно ошибался и относительно прочности Третьего. В том множестве вышедших в 1914— 1917 годах из-под его пера работ, — сперва в Швейцарии, потом в России, — политических предсказаний немного. Большинство не оправдались, как, к примеру, его знаменитый постулат, что война окончится братанием солдат на фронте. Русская армия прекратила свое существование в 1917 году; болгарскую, австрийскую, турецкую, немецкую армии постигла та же участь годом позже, но братания врагов не было. Побежденные солдаты бежали под натиском солдат-победителей.
Мы вовсе не упрекаем Ленина в том, что он не сделал лучших прогнозов. Но поскольку существует мнение, будто он «все предугадал», мы считали своим долгом все расставить по своим местам. Да, впрочем, повторяю, вовсе не в предсказаниях проявился политический талант Ленина, а в его манере эксплуатировать в интересах своих собственных идей огромные запасы ненависти, которые накопили капиталистический строй и война.
Глава VI[103] ЛИЧНОСТЬ ЛЕНИНА
Это человек, соединивший идеи, представляющиеся ему идеями будущего, со средневековым мышлением.
Отбросим для начала клевету, как мы отбросили легенды. В Ленине видели, хотели видеть агента, находящегося на содержании Германии. Это ложное утверждение. Ленин совершил в интересах Германии (заключив Брест-Литовский мир) больше, чем все ее агенты вместе взятые. Но агентом ее тем не менее не был и никогда не служил ей (чего, заметим в скобках, нельзя сказать обо всех его сотрудниках и подчиненных).
Он не брал немецких денег себе. Для меня это очевидно как божий день. Да и зачем ему было это делать? Этот человек всегда вел бедное существование; знавшие его издавна люди не замечали за ним ни каких-либо пристрастий, ни вкуса к роскоши. Сегодня, когда большевики располагают миллиардами и по поводу его соратников ходят самые скандальные и зачастую верные слухи, грязная хроника щадит его. В погоне за постами и обогащением, увлекшей других, он остается «большевиком, не нажившим состояния». В этом смысле о нем говорят с восхищением.
Брал ли он плату с немцев за свою пропаганду?
Должен сказать, в 1917 году социалисты, знавшие его на протяжении долгих лет, прежде водившие с ним дружбу (я мог бы назвать очень известные имена), не скрывали, что они рассматривали такую возможность, и притом как весьма вероятную. Один из них публично заявил об этом. «Ради дела Ленин мог бы стащить портмоне», «нет ничего, перед чем Ленин остановился бы, если б считал это необходимым для дела» — таково было почти единодушное мнение лиц, признающих его личное бескорыстие.
Возможно, однажды история даст ответ на этот вопрос. А пока непредвзятость заставляет нас указать на два обстоятельства, как будто подтверждающие наше предположение.
Все немецкие архивы, все счета секретных сумм[104], израсходованных во время войны за границей то ли военными властями, то ли гражданскими, — в распоряжении нынешних правителей Германии, у которых есть веские основания не любить большевиков. И потому, если бы эти архивы содержали документы либо какие-либо сведения, способные скомпрометировать Ленина, неужто Шейдеман, Бауэр, Давид, Мюллер не воспользовались бы ими и не пустили в ход против такого опасного противника[105]?
С другой стороны, генерал Людендорф, в своем качестве диктатора, конечно же, не мог не быть в курсе, а он ничего не пишет в своих мемуарах о золоте, которое Ленин якобы получил от Германии. Он даже считает ошибкой гражданских властей то вольное передвижение, которое было позволено ими большевистскому лидеру в марте 1917 года[106].
На это можно бы возразить, что Шейдеман и Бауэр, так же как и Людендорф, слишком с большим почтением относятся к государственному секрету подобной важности, чтобы вот так легко взять да и выдать его. Поскольку не совсем доказано, что эта война последняя, Германии еще в будущем может пригодиться помощь всякого рода секретных агентов. И в подобных условиях с ее стороны было бы неосторожно по каким-либо причинам обнародовать имена тех, кто однажды оказал ей услугу. Правду сказать, насколько я знаю, со стороны правительства демократической Германии не было сделано никакого заявления о тех, кто в разных странах находился на содержании империалистической Германии, оказывая ей услуги[107].
104
Для тех, кто знаком с Германией, существование образцовой бухгалтерской отчетности о самых; секретных расходах не может подвергаться сомнению.
105
Само собой, что в намерения немецкого правительства не могло входить скомпрометировать какого-то Ганецкого или любого другого бедолагу-русского большевика. Было бы бессмысленным, очевидным промахом — устанавливать продажность второстепенных большевистских агентов.
106
Это утверждение генерала Людендорфа справедливо в том, что огромная услуга, оказанная Лениным Германии, не спасла ее от падения и капитуляции, для нее же было бы лучше не заводить так далеко дела в России.
107
По чистой случайности телеграмма г-на фон Ягова, служащая основанием для обвинений против г-на Жюде, попала в руки союзнических властей. Однако и в этом случае в интересах немцев было доставить неприятности французским националистам, своим извечным врагам.