Кто прав, и какова ныне была бы линия поведения Маркса и Энгельса, доживи они до наших дней? Что такое большевизм— логическое продолжение марксизма или его отрицание, нечто противоположное ему?
Тщательному изучению подверглось все, что вышло из-под пера Маркса и Энгельса, были не раз опубликованы произведения, написанные ими в ранней юности, исследована их переписка с Зорге, Кугельманом, Лассалем и т. д., и все же самые авторитетные умы не сходятся во мнениях относительно упомянутых выше вопросов. В мои намерения не входит заново поднимать споры между сторонниками Жореса и Геда во Франции, между ревизионистами и ортодоксальными учеными в Германии, между большевиками и меньшевиками в России[131], поскольку эти споры базируются на аргументах in verba magistrorum. Если бы было доказано, что Маркс всю свою жизнь был убежденным сторонником диктатуры пролетариата и «переворота» (этого сделано не было), мы, люди, не являющиеся марксистами, не были бы вынуждены менять мнение. Нам представляется, что из этого изучения и из этих дискуссий можно сделать вывод о том, что как экстремисты, так и умеренные вправе изыскивать в трудах отцов-основателей те или иные пассажи, служащие подтверждением их собственных мыслей. Сочинения юного Маркса[132] как будто служат источником аргументов в большей степени для экстремистов, тогда как его труды, написанные после 1859 года[133], как и последние статьи Энгельса, более склонны принимать на вооружение умеренные взгляды, да и тут, как во всяком правиле, возможны исключения. Не думаю, что по этому поводу можно сказать что-то более определенное, не рискуя ошибиться.
Присущи ли наследию Карла Маркса существенные противоречия? Изменялись ли его мысли от «большевистской» концепции социальной истории к более умеренным взглядам? Означают ли внешне противоречащие друг другу цитаты неспособность некоторых учеников и комментаторов сделать различие между тем, что являлось подлинной мыслью Маркса, и случайными высказываниями либо неверно истолкованными пассажами? Мне по силам ответить на это лишь следующее:
Большевизм не является марксизмом, в этом нет сомнений, но выглядит как некое конечное воплощение некоторых идей, содержащихся в молодом марксизме, вобравшем в себя анархистские и синдикалистские доктрины. Роза Люксембург однажды сказала, что марксистская теория — дитя буржуазной науки, но что рождение этого дитя стоило жизни его матери. Мне неведомо, что такое буржуазная наука, и по этой причине я не могу разделять крайние взгляды немецкой революционерки со столь несчастной судьбой. Но с гораздо большим основанием можно было бы сказать, что большевизм, незаконный сын марксизма и анархии, уже доставил и доставит еще немало горя своим родителям.
Идеи Карла Маркса были определенными и четкими, когда речь шла о прошлом и настоящем капиталистического строя. Но становились гораздо более размытыми и неопределенными, стоило зайти речи о будущем, что вполне естественно для такого большого ученого, привыкшего оперировать фактами, каким был автор «Капитала». Возможно, Марксу казалось, что он знает, каков будет конец капиталистического мира, но наверняка он этого знать не мог. И неудачный конец его замечательных построений в очередной раз доказывает бессмысленность предсказаний в области исторических событий.
Нельзя отрицать, что ошибочность марксистского прогноза ныне совершенна очевидна.
Заявляя об этом, я не имею в виду статистические данные, относящиеся к периоду 1850—1900 годов, которыми оперировал Эдуард Бернштейн и его последователи, стремясь доказать, что, вопреки предсказаниям Маркса, количество лиц, относящихся к имущему классу, постепенно увеличивается в Англии, Франции, Германии, что накопление капитала сопряжено не с уменьшением числа магнатов-капиталистов, но с увеличением числа капиталистов разного калибра; что во многих отраслях промышленности наряду с крупными предприятиями, неоспоримо живучими, оказываются средние и мелкие; что повсюду в Европе количество сельскохозяйственных малых и средних предприятий возрастает, тогда как крупных — уменьшается; что марксистская теория кризисов перепроизводства не может претендовать на роль закона, и т. д. Предположив, что все эти данные были опровергнуты Каутским[134], Розой Люксембург[135], Плехановым[136], Лениным[137] (хотя это далеко не так), остается лишь признать, что в области политики предсказания Карла Маркса слишком часто опровергаемы историей, особенно когда речь идет о социальной революции.
131
Мне известно, что демаркационные линии в этих битвах идей не одинаковы в различных странах и что ныне они не те, что прежде.
132
Кое-какие статьи Nachlass: Нищета философии (1847); Манифест Коммунистической партии (1848); Классовая борьба во Франции от1848 до 1850 г. (1850—1851); Революция и контрреволюция в Германии (1851).
133
Статья «К критике политической экономии» с ее знаменитым предисловием появилась в 1859 г.