Конечно, эти строки писались в поддержку Сталина в период жестокой междоусобной борьбы в партии, но они не лишены правдоподобности. Пока не произошла стычка из-за Крупской, Ленин вполне полагался на Сталина.
Ленин часто поручал Сталину проверку или исполнение „карательных" распоряжений по линии ЧК. Даже будучи тяжелобольным, Ленин не оставлял своей навязчивой идеи: „Очистить Россию надолго". Сохранилась собственноручная записка Ленина, набросанная химическим карандашом и адресованная Сталину, в которой вождь задает вопросы генсеку, дает советы, как поступить с остающимися на воле меньшевиками, кадетами, эсерами, другими „злейшими врагами большевизма".
Сталин в тридцатые годы воспользуется советами Ленина, но весьма своеобразно. Он будет высылать не сотни людей, а миллионы, и не за границу, а на окраины гигантской страны в бесчисленные лагеря. Генсек очень многому научится у Ленина. С тех пор как в мае 1918 года Ленин подписал назначение Сталина руководителем продовольственного дела на юге России с облечением наркома „чрезвычайными правами", он привык всю свою дальнейшую жизнь ничем не ограничивать своих решений: ни правом, ни моралью, ни элементарными человеческими чувствами сострадания, жалости, сочувствия.
Можно даже сказать, что Сталин олицетворял полночь жуткой эпохи.
Именно Сталину принадлежит пионерство в создании подразделения по политическим убийствам за рубежом. „Помог" в этом Троцкий. За ним долго охотились, но никак не могли поставить смертельную точку. Изгнанник „обнаглел". Мало кто знает, что в июне 1937 года Троцкий пришлет из Мексики телеграмму в Москву, где будет всего три предложения:
„Политика Сталина ведет к окончательному, как внутреннему, так и внешнему, поражению. Единственным спасением является радикальный поворот в сторону советской демократии, начиная с открытия последних судебных процессов.
На этом пути я предлагаю полную поддержку.
Троцкий".
Троцкий еще в 1937 году надеялся на возможность примирения со Сталиным! Однако Сталин был непреклонен, и резолюция на телеграмме не оставляет сомнений в его намерениях: „Шпионская рожа! Наглый шпион Гитлера! И.Сталин". Тут же, ниже, угодливо поставили свои подписи Молотов, Ворошилов, Микоян, Жданов.
В этот же день Сталин отдал распоряжение форсировать операцию по "ликвидации Троцкого", которая завершится лишь в августе 1940 года.
Когда Троцкого все же убьют, Сталину на другой день принесут из „Правды" статью „Смерть международного шпиона", посвященную смерти изгнанника. Сталин согласится с ее содержанием, но собственноручно сделает несколько кратких, но в высшей степени многозначительных вставок. Вот они, характеризующие Троцкого: „организатор убийц", „он учил убийству из-за угла", „Троцкий организовал злодейское убийство Кирова, Куйбышева, Горького", „с печатью международного шпиона и убийцы на челе".
Человек, лично организовавший это очередное (среди миллионов других) убийство, обвиняет в убийствах других! Навязчивая идея убийства становится стереотипом мышления диктатора. Это качество было не врожденным, а приобретенным в процессе кровавой большевистской практики.
Соратник Ленина еще в ленинские годы „выковал" в себе черты абсолютного диктатора. Ленин по образованию был юрист-адвокат, но действовал больше как прокурор. Эта черта — „прокурорское", обвинительное мышление — сформировалась и у Сталина, явно под влиянием Ленина.
Спустя десятилетие после смерти Ленина, когда Сталин стал абсолютным диктатором в стране, каждый его шаг (не рассчитанный на пропагандистское восприятие) несет следы ленинского стиля. Давайте откроем „Журнал регистрации отправлений документов с резолюциями Сталина". Их множество, но все они — ленинские по духу. Правда, отличаются простоватостью.