В начале нашей истории мы застаем Ленина в Швейцарии. Принужденный к эмиграции решениями царских судов, вождь большевиков был здесь в достаточной безопасности, однако теперь его снедало неудержимое желание своими глазами увидеть революцию, которую он пророчил в течение двадцати лет. Как и многие социалисты, он ожидал, что революция начнется где-нибудь в Западной Европе, однако в первые месяцы 1917 года вдруг стали поступать известия о массовых протестах в Петрограде. Еще большим шоком для мира стала весть о том, что русский царь отрекся от престола. Накануне летней военной кампании, в ходе которой предполагалось массированное наступление союзников на Западном фронте, будущее Российской империи вдруг стало совершенно неопределенным. В Петрограде царило ликование: страна вдруг стала республикой – по крайней мере, до принятия конституции.
Ленин, как и почти все русские эмигранты, был в восторге от этих новостей. Лидер самой боевой революционной партии России, он прежде всего хотел вернуться домой. Беда в том, что он оказался в ловушке. Ни Британия, ни Франция совершенно не собирались ему помогать: они знали Ленина как ожесточенного противника войны, в то время как их собственные дипломатические усилия были направлены как раз на то, чтобы Россия – свободная или нет – из войны не выходила и оставалась их союзником до победного конца. У Ленина оставался единственный маршрут: на поезде через Германию, затем паромом в Швецию и дальше добираться до пограничного перехода Хапаранда. Проблема заключалась в том, что Германия была врагом: начиная с 1914 года ее солдаты убили на Восточном фронте тысячи и тысячи русских. Дилемма, перед которой стоял Ленин, казалась неразрешимой: проезд по территории Германии означал измену, а остаться в Швейцарии – значит не воспользоваться моментом, которого он ждал всю жизнь.
Ленин, разумеется, выбрал первый вариант, который стал возможен благодаря неожиданной помощи главного командования германской армии. Затяжная окопная война и патовая ситуация на фронтах заставили воюющие державы обратиться к поиску каких-то преимуществ за пределами театра военных действий. В 1917 году у небольшой группы чиновников в недрах германского Министерства иностранных дел возникла идея использовать различных инсургентов и революционеров в странах Антанты, чтобы дестабилизировать положение в стане врага: поддерживать мятежников во французской армии, снабжать оружием ирландских националистов, а в идеале – поднять восстание на границах Британской Индии. Когда этим людям рассказали о Ленине, они сразу оценили его потенциал в деле подрыва военных усилий России. Если все пойдет удачно и немецкая армия сможет нанести сокрушительный удар Великобритании и Франции, помощь Ленина понадобится им лишь на самое короткое время.
Имея в виду этот радужный план, немецкие чиновники не видели проблемы в том, чтобы обеспечить лидеру большевиков безопасный проезд через территорию своей страны. Более того, они согласились и на требование Ленина считать вагон, в котором он поедет с группой сподвижников, экстерриториальным объектом, полностью изолированным от Германии: это должно было в будущем отвести от большевиков любые возможные обвинения в контактах с населением враждебного государства. Более того, было решено оказать Ленину и финансовую поддержку в его революционной деятельности – с помощью пресловутого “германского золота”. Англичане и французы что-то прознали о замысле с поездом, и, хотя отличить факты от слухов было не так-то просто, сама по себе репутация Ленина внушала беспокойство. Кое-кто считал, что его нужно остановить любой ценой – например, где-нибудь в безлюдных шведских лесах. Однако когда пришел подходящий момент, никто не решился взять на себя ответственность и нажать на курок.