На открытке есть приписка:
«Здесь пробуду до 15.1Х.10.» [51]
И вот вновь Стокгольм. Пятый приезд Ильича в этот город. Трогательная встреча Владимира Ильича с матерью и сестрой Марией — яркий эпизод из жизни семьи, которую всегда отличали душевная чистота, необыкновенная чуткость и внимание друг к другу.
Первой заботой Владимира Ильича в Стокгольме было найти квартиру, устроить Марию Александровну так, чтобы она не утомлялась, могла хорошо отдохнуть. В ее годы трудно высоко подниматься, далеко ходить.
Он хотел, чтобы квартира была расположена в хорошем районе, близко от центра и на первом этаже. Этому вполне отвечали две комнаты в квартире Вильгельмины-Христины Берг, 65-летней экономки на улице Каптенсгатан, 17.
С волнением ожидал Владимир Ильич парохода «Буре», на борту которого были его мать и сестра…
Об этой встрече Мария Александровна писала из Стокгольма Анне Ильиничне Ульяновой-Елизаровой:
«Пароход опоздал и подошел к Стокгольму в начале 10-го. Мы стояли с Маней у самого барьера и вскоре увидели Володю. Я не узнала бы его, если б Маруся не указала. Она прямо взвизгнула от радости, когда увидала его… Я нашла его очень похудевшим и изменившимся, но он уверяет, что чувствует себя очень хорошо. Сняли 2 комнаты: одна, побольше, для меня и Мани, другая — для него, очень хорошенькие и чистые, не высоко подниматься. Снял он их на 12 дней» [52].
В семейном кругу отпраздновали встречу и юбилейные даты, о многом переговорили, обменялись подарками. Мария Александровна подарила сыну клетчатый плед, и Владимир Ильич очень дорожил этим подарком, никогда не расставался с ним. И сейчас в кремлевской квартире Ленина можно увидеть этот плед, покрывающий железную кровать у стены в его комнате.
Вначале Владимир Ильич полагал провести в Стокгольме неделю, как и сообщал он в письмах Марии Александровне. Но 16 сентября он написал из Стокгольма в Копенгаген большевику Кобецкому М.В., что остается здесь до 25 сентября. Затем ему нужно было возвращаться в Париж через Копенгаген.
«Утром 26.1Х.10 (в понедельник), — писал Владимир Ильич, — намерен быть в Копенгагене и хотел бы остаться там как можно меньше. Если стоит устраивать публичный или партийный реферат о Копенгагенском конгрессе, то устройте его, пожалуйста, в понедельник же (вечером, конечно, ибо днем нельзя в будни). Я бы тогда во вторник уехал, ибо мне пора в Париж, я должен теперь торопиться… Черкните мне пару слов, когда выясните и вырешите вопрос о реферате.
Жму руку. Ваш Ленин» [53]
11 дней пробыл В. И. Ленин в Стокгольме в тот приезд, из них 8 дней вместе с родными.
Много времени они проводили в совместных прогулках по городу, его паркам и музеям. Но вместе с тем Владимир Ильич не оставлял своей обычной работы. Таково было его постоянное жизненное правило: где бы он ни находился, всюду и всегда непременно работал, много читал, делал записи, выступал, использовал богатства местных библиотек. Так было и на этот раз.
Мария Ильинична Ульянова в очерке «Мать Ильича — Мария Александровна Ульянова» писала:
«За короткое время пребывания Марии Александровны в Стокгольме Владимир Ильич проявлял по отношению к ней самую трогательную заботливость. Владимир Ильич не оставлял своей работы, — отмечала она в этом очерке. — По утрам он уходил обыкновенно в библиотеку и работал там до обеда. А потом мы нередко отправлялись гулять по городу и его окрестностям».
В Стокгольме Владимир Ильич несколько раз выступал на собраниях социал-демократических групп с докладами «О международном социалистическом конгрессе в Копенгагене» и «О положении дел в партии». Он много работал в библиотеке по вопросам кооперации в сельском хозяйстве, по анализу капиталистического сельского хозяйства в странах Западной Европы и США. Об этом говорит список книг, которыми пользовался В. И. Ленин в сентябре 1910 года в Королевской библиотеке [54].
Осенью следующего года Владимир Ильич пишет статью о положении крестьянства в Швеции, которая, к сожалению, пока не разыскана. Можно только предположить, что занятия в стокгольмской библиотеке в 1910 году дали ему материалы для этой статьи.
«В Стокгольме Мария Александровна присутствовала и на одном выступлении брата на собрании большевистской группы, — пишет далее Мария Ильинична. — Это было первый раз, что она слышала Владимира Ильича. И мне казалось, что, слушая его, она вспоминала другую речь, которую ей пришлось слышать — речь Александра Ильича на суде. Об этом говорило ее изменившееся лицо. Но она слушала Владимира Ильича с большим вниманием, очевидно, сильно волнуясь. „Он хорошо говорил, так сильно и красноречиво, — сказала она мне потом, — только зачем он так сильно напрягается, так громко говорит, это ведь так вредно. Не бережет он себя!“» [55]