Известно, что военными представителями Англии, Франции и России в Межсоюзническом бюро в Париже были составлены международные контрольные списки лиц, которым не разрешался въезд в страны Антанты. В эти списки было включено до 600 человек, в том числе большевики, выступавшие против войны и заподозренные в пропаганде мира. Оставалась одна дорога на родину — через Германию.
Предстояло изучить возможности этого пути, хотя было ясно, что такой шаг будет использован для обвинения Ленина в «государственной измене». Это понимало Русское бюро ЦК, понимал и Ленин. Но ехать надо, а третьего пути нет.
С первых минут, как только пришла весть о революции, вспоминала Крупская, Ильич стал рваться в Россию.
«Я вне себя, что не могу поехать в Скандинавию!!» [62] — сокрушался Владимир Ильич в письме в Кларан Инессе Арманд в первый же день, т. е. 15 марта.
«Мы боимся, что выехать из проклятой Швейцарии не скоро удастся» [63],- писал он в Христианию (Осло) Александре Коллонтай 17 марта.
«Вы можете себе представить, какая это пытка для всех нас сидеть здесь в такое время» [64],- подчеркивал Ленин в письме в Стокгольм Якову Ганецкому 30 марта.
Заграничная коллегия ЦК РСДРП(б) приняла постановление от 18(31) марта об организации немедленного отъезда Ленина и других большевиков в Россию.
Но как осуществить эти указания партии? Эти способы Владимир Ильич напряженно ищет с первых же мартовских дней.
Письмо Ленина Вячеславу Карпинскому в Женеву.
«Я всячески парик» [65].
Нет, невозможно. Большевик Карпинский сидел в Женевской тюрьме, знают его и французские власти, с его документами тоже не проедешь…
Аэроплан? Подкупить швейцарского летчика?
Нереально. Понадобилось бы лететь без посадки на ненадежном аэроплане тысячи верст, через горы и фронты. Да и где взять такую сумму для полета…
А что, если?.. Владимир Ильич послал в Стокгольм Ганецкому свою фотографию и записку с изложением еще одного плана. Он просил достать паспорт похожего на него шведа, чтобы с этим паспортом пересечь границы Германии, Швеции и России (либо Франции, Англии и России). Так как Владимир Ильич не знал шведского языка, то надо искать глухонемого шведа. Но и этот план оказался невыполнимым.
«Мы должны во что бы то ни стало ехать, хотя бы через ад!» [66] — говорил Ленин.
19 марта 1917 года в Берне состоялось совещание Интернациональной социалистической комиссии (созданной на Циммервальдской конференции). На этом совещании Мартов выдвинул такой план: просить германское правительство разрешить проезд русских эмигрантов через Германию в обмен на интернированных в России немцев.
Такие обмены — явление общепринятое, но выручали таким способом лиц высокопоставленных, а тут — революционеры-эмигранты! Захотят ли правительство Германии и Временное буржуазное правительство России пойти на такой обмен?
«План Мартова хорош… — сразу оценил Ленин, — очень хорош и очень верен» [67].
Но хлопотать за него большевикам нельзя. «Нас заподозрят»,- писал Ленин. Большевиков сразу же обвинят в «непатриотическом поведении». Если беспартийные русские добьются разрешения (от германских властей), то большевики присоединятся к отъезжающим.
Правительство Швейцарии и на это ходатайство ответило отказом, опасаясь за «непорочность» своего нейтралитета в глазах Антанты.
Что же делать?
Власти Франции и Англии наотрез отказались пропустить Ленина через свои территории. Телеграмма Ленина в Стокгольм Ганецкому:
«Англия никогда меня не пропустит, скорее интернирует. Милюков надует. Единственная надежда — пошлите кого-нибудь в Петроград, добейтесь через Совет Рабочих Депутатов обмена на интернированных немцев. Телеграфируйте.
Ульянов» [68].
Временное правительство России не дало согласия на въезд Ленина в страну. Меньшевики, эсеры, швейцарский социалист Гримм отказались содействовать отъезду перед фактом этих запретов.
В. А. Карпинский писал: «Однако политическая проницательность и революционная выдержка помогли Владимиру Ильичу вырваться из швейцарской западни. Хладнокровный анализ привел его к следующему заключению.
Одна группа воюющих держав — Франция, Англия, Россия и другие — не пропускает большевиков в Россию. Это понятно. Антанта боится, что революционная пролетарская партия в России получит сильное подкрепление и своей решительной борьбой против империалистической войны ослабит фронт этой группы держав. Она прямо заинтересована в том, чтобы не пропускать большевиков в Россию.