Н. Валентинов [8]. С. 208209
Самоуверенность и самолюбие у Владимира громадны и недаром его отец, боясь, что эти черты примут нестерпимый характер, избегал его «захваливать». Тут еще раз обнаруживается коренное различие между братьями. Оба приняли формулу Чернышевского о «цвете лучших людей» и их миссии, но для Александра это — этическая проблема. Быть в отряде «лучших из людей» его побуждало совсем не самолюбие, не желание быть на виду, быть во главе, а — совесть, долг перед народом, перед страною. Совершенно с иными предпосылками формула о «цвете лучших людей» принимается Вл. Ульяновым. У него — гора самолюбия и ни малейшего желания вступать в область этических вопросов. «Что делать?» его учит, что «человеком управляет только расчет — выгода» и «то, что называют возвышенными чувствами, идеальными стремлениями, в общем ходе жизни совершенно ничтожно перед стремлением каждого к своей пользе». В. Ульянова гипнотизирует картина «вольного труда и довольства», выгоды и пользы, которую видит Чернышевский в будущем обществе. Его душевное состояние, вероятно, можно уподобить тому, какое было у французов, поплывших в Америку отыскивать «Икарию». В борьбе за эту Икарию, не в Америке, а в своей стране, В. Ульянов хочет быть не маленьким двигателем, а очень большим. У него претензия на роль командира, начальника.
Н. Валентинов [7]. С. 186189
«Ими расцветает жизнь всех, без них заглохла бы, прокисла. Мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохлись бы. Они как теин в чаю, букет в благородном вине, от них ее (жизнь) аромат, это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земной». «Родился этот тип и быстро распложается. Через несколько лет, очень много лет, к ним будут взывать: спасите нас и что они будут говорить — будет исполняться всеми».
Это не собрано на какой-то одной странице, а, прячась от цензуры, раскинуто среди 450 страниц романа. Только тщательно собирая как бы вскользь брошенные замечания, можно понять, куда клонит и что проповедует Чернышевский.
Н. Валентинов [8]. С. 207
Глубокую борозду провело «Что делать?» в душе Александра Ульянова и еще более глубокую у его брата. Впечатление, произведенное на 17-летнего Ленина этой книгой при чтении ее в июле 1887 г. в Кокушкине, можно назвать потрясающим. По его образному выражению, она его «перепахала», уничтожив в нем прежнее, то равнодушное, то презрительное отношение к общественным вопросам. Ленин испытывал судороги отвращения, слыша о мистике и религии — «одной из самых гнусных вещей, которые только есть на земле». Тревожа его прах, скажем, что с помощью «Что делать?» он вошел в своего рода мистическое общение с душой, мыслями и чувствами своего брата, удавленного на виселице в Шлиссельбургской крепости. В 1891 г. в Самаре Ленин, вспоминая казнь брата, говорил Лалаянцу: «для меня, как и для всей семьи участие брата в деле 1-го марта было полнейшей неожиданностью». Эта тайна брата, им непонимаемого, часто встречаемого насмешкой, была теперь открыта и понята. От происшедшей через книгу связи живого с мертвым, впечатление, созданное «Что делать?», должно было быть у Ленина каким-то особенным, сильнее и острее, чем у других читателей. (В сущности, он был единственным настоящим читателем этой книги. — Е. Г.) С тех пор роман Чернышевского, — а он читал в тех самых номерах «Современника», которые держал в своих руках Саша, — сделался для Ленина священной книгой. И никакой хулы на Чернышевского, как потом и на Маркса и Энгельса, он не мог выносить спокойно.
Н. Валентинов [7]. С. 187188
У меня осталась в памяти пара случаев, по поводу которых он говорил: «Я думал: хватило бы у меня мужества на это? Пожалуй, нет».
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 25
Какие бы разумные реформы, полезные для народа, ни предлагали народники и либералы — Вл. Ульянов все отвергает. Это либеральное отношение, тогда как нужна революция, работа топором. В 1891 году Ульянов восставал даже против кормления голодающих крестьян. Он видел в этом либеральную слащавую сантиментальность, скрывающую низменное желание, подкармливая голодного мужика, отвести его от революции.