Санкт-Петербург, Каменноостровский проспект.
25-е ноября 2024 г., 20:45.
"Медленно движемся по проспекту в сторону дома. Оля- впереди (у нее пропуск-вездеход сотрудницы мэрии), я- за ней по подворотням и дворам. Сегодня проверяли закладку иновременцев на территории Петропавловской крепости. Пришлось немного покопать, малая пехотная лопатка увесисто напоминает о себе при каждом шаге. Нашли место довольно легко, поплутав немного в конце, из-за того что мобильник решили не брать с собой изначально. Клад оказался знатным- все сплошь фламандцы. Понятно- грабь награбленное. А перепрятывали наверное потому, что кто-то вскоре должен был случайно наткнуться на закладку.
Вчера чуть поспорили на эту тему. Оле кажется, что любое изменение сейчас в нашем мире приведет к катастрофе весь мир. Я же утверждал, что ничего подобного с ним не случится. Впрочем, сошлись на том, что жалеть ни о том будущем, ни о нашем мире (если нам удасться откорректировать наше прошлое) ни мы, ни абсолютное большинство людей не станут.
Мы реализуем этот план уже десятый день с того момента как я получил первый пинг. Подгрузил себе в память несколько научных книг (те что оказались в олиной библиотеке) по истории, технике, химии и физике, затем уже скачал образ всей своей памяти на компьютер. Оля также скоро закончит скачивание своей. Существует, впрочем, один вопрос, ответ на который мы не смогли найти. То, что мы задумали- по сложности не идет ни в какое сравнение с тем, что пытались сделать наши иновременцы. Поэтому и времени на эту работу нам потребуется намного больше. Мы даже не знаем сколько его надо: неделю, месяц, год или больше? Захват тела,это- преступление, как захват заложника, какими бы благородными целями это не оправдывалось. Пока сошлись на том, что операция по захвату сознания будет длиться лишь неделю без возможности её продления, то есть возврат сознания "заложнику" произойдет автоматически, вне зависимости от наших желаний".
Тут мои мысли переключились на дополнительную юстировку оптической и гироскопической систем. Контролируя время от времени маячившую впереди в метрах двадцати олину фигурку, я завернул во внутренний дворик и быстрым шагом постарался сократить расстояние, одновременно скрываясь от света фонаря на перекрестке с Пушкарской, как вдруг с улицы раздалось рычание двигателя.
- Стоять!- послышалось с улицы.
Я быстро, как мог, завернул в ближайший проход на улицу и осторожно выглянул из-за угла. В трех метрах от меня, заехав одним колесом на тротуар, стоял БТР, а чуть впереди, давешние "двое из ларца", оттеснив Олю к стене дома. Третий, сидя на броне, с интересом наблюдал за происходящим, держа, впрочем автомат наготове.
- Пропуск!- глумливо заорал "одинаковый с лица". Я незаметно переместился в тень кормы БТРа. Оля суетливо полезла за пропуском во внутренний карман пальто, довольно правдоподобно изображая испуг. С ее подготовкой избавиться от этих двух клоунов не составило бы труда, но мешал третий. На этот случай у нас имелась домашняя заготовка.
- Погодь, я сам- грубая рука легла на ее грудь.
Удар саперной лопатки по броне прозвучал как выстрел. Двое из ларца отреагировали вполне адекватно, бросившись на землю и отползая под днище БТРа, Оля неслышно юркнула в ближайшим пролом в стене, третий- обернулся на звук и выронил автомат. Я, не скрываясь, побежал через дорогу, стараясь отвлечь внимание на себя. Механик- водитель дал по газам и почти сразу по тормозам, даже не заметив двух смачных хлопков под колесами. Я почти уже добежал до цели, когда, повернувшись, увидел движение пушки БТРа в мою сторону, вспышку и почувствовал страшный удар в спину.
Глава 2.
Ленинград, кинотеатр Арс,
1 декабря, 1934 г., 14:30.
"Несколько тусклых лампочек, зажегшихся в видавшей виды люстре под высоким лепным потолком кинотеатра Арс (его бы я не спутал ни с каким другим), отделили для меня свет от тьмы и смерть от жизни. Хм, я мыслю цитатами, значит- существую".
- Леха, вставай, скорей- коренастый рыжеволосый парень лет двадцати и высокая худощавая девушка с большими зелеными глазами на миловидном лице, обрамленном длинными русыми волосами, схватили меня за руки и потащили по широкому проходу между первым рядом сидений и сценой к большой двустворчатой двери во внутренний дворик. Мы со всего маху врубились в толпу, сгустившуюся у выхода, и гуськом выплыли наружу.
"Знакомые до боли места, однако. Так, вижу- хорошо, даже лучше, чем отлично (скорее всего сказалась оптимизация рецепторов, заложенная в коде иновременцев). Слышу- наверное тоже не хуже, не проверишь же в этом гуле. Вплываем под арку. А, вот включилось и обоняние, тут, пожалуй, лучше бы притупить его: запахи махорки и семечек главенствовали (самые нетерпеливые уже закуривали). Уверенно детектировался деготь от сапог и, неожиданно,- легкий аромат "Красной Москвы". Это, видимо, от моей соседки справа, продолжавшей держать меня за рукав. Под ногами зачавкал мокрый снег, почти уже стемнело (часа два пополудни ?). Операцию мы с Олей планировали на 27-е ноября, подгружаемый образ моего сознания датирован 25-м, хотя надо бы, все-таки, выяснить дату и время поточнее".
Толпа вынесла нас на площадь Льва Толстого и быстро поредела. Ввиду почти полного отсутствия какого- либо транспорта, люди сразу двинулись во всех возможных направлениях.
- Ой, мальчики, так есть хочется, пошли на выборгскую фабрику-кухню -- сказала моя спутница, заправляя выбившийся из под платка локон и почему-то с опаской взглянув на рыжеволосого.
- Мальчики? Какие мы тебе мальчики? Мы- без пяти минут инженеры! Совсем, Любка, в городе от рук отбилась. Ну погоди, я не посмотрю, что ты- сестра... -- даже притопнул поношенным ботинком мой, как выяснилось, коллега.
- Ты, ты, Васька, - Люба аж задохнулась от возмущения (руки согнуты в локтях и прижаты к груди, локон вновь выбился из-под платка) -- эти свои замашки брось, я, между прочим тоже скоро стану инженером.
- А что, и правда самое время подкрепиться- решил я вмешаться в семейную сцену. Острое чувство голода, вдруг возникшее у меня, вызвало мгновенное головокружение.
- Ну ты, Алексей, даешь -- два зеленых, как у сестры, глаза удивленно уставились на меня, - у нас через час смена начинается, да и мы ж вчера карточки в коммуну сдали.
" Так, блин, побольше молчи- за местного сойдешь".
- Ой, мальчики, а это правда, что скоро карточки отменят?
Помощь пришла вовремя, но на всякий случай делаю выражение лица- "никаких комментариев". Василий мельком взглянул на меня, не заметил никаких моих попыток вступить в разговор, приосанился (добрал солидности) и, проигнорировав "мальчиков", сообщил:
- Дело решенное, (даже его старый флотский бушлат, казалось, расправил морщины) сам слышал, что с нового года- добавил он приглушив голос.
- Хорошо бы, а может пойдем на "Люблю ли тебя?", через пять минут начало- Любе явно не хотелось расставаться ( с братом?).
- Через час смена... Тридцать восьмой!.. Трамвай!.. Побежали!..- вдруг заполошно закричал Василий и не оглядываясь припустил за медленно проезжавшим мимо нас двухвагонным трамваем.
Чмокаю Любу в щечку (разочарование на ее лице быстро сменяется изумлением) и спешу за своим товарищем.
"Надеюсь, что она не восприняла мой порыв как предложение руки и сердца. Вот-вот, порыв. Похоже, молодые гормоны взыграли. Холоднокровней надо, жить мне тут осталось максимум- неделя (вроде бы к такому решению мы с Олей пришли), а дел- минимум на месяц.
А трамвай- тот еще быстрый олень (скорость не более десяти километров в час), мчится, постукивая на стыках, в сторону Петропавловской крепости. На подножках дверей с обеих сторон висят экономные пассажиры. Вася прилип к заднему торцу вагона с трудом уместив свои ступни на поперечной балке на высоте нескольких сантиметров от рельсов, а правой рукой ухватился за зеркало заднего вида. Понятно... симметричная позиция слева- вакантна, хватаюсь левой рукой за держатель зеркала, ноги просовываю в щель между обшивкой трамвая и той же балкой и заглядываю через стекло внутрь вагона. Передо мной пустующее место вагоновожатого (ну правильно он сейчас в передней кабине первого вагона) и далее полупустой салон. Хотел было спросить почему бы не поехать внутри, но тут, однако, рассудок взял верх над порывом и я принялся методично свободной правой рукой инспектировать карманы. Так, никаких денег не обнаружилось от слова совсем, что полностью объясняет мой нынешний способ передвижения. За то нашелся комсомольский билет на имя Чаганова Алексея Сергеевича 1913 года рождения и две сложенные бумажки в нем, развернуть которые, впрочем, одной рукой не удалось."