В сопровождении капитана таможенник сходит на берег. Новак неотступно следит за мной, поднимающимся по трапу на судно. Из открытого иллюминатора потянуло гречневой кашей с тушёнкой.
"Не нужен мне берег турецкий, о-о-мерика мне не нужна"…
Ленинград, Проспект Красных Зорь 67.
Общежитие-коммуна ЛЭТИ.
1 ноября 1935 года, 16:30.
Сижу на собрании коммуны в просторном читальном зале в президиуме, где собрались студенты и кошу взглядом в лежащую на столе "Правду". Меня всё ещё покачивает после длительного морского перехода, но очень рад ощущать под ногами твёрдую землю.
"Как же я отстал от жизни! В стране бушует стахановское движение, гремят имена новых героев: Алексей Стаханов, Пётр Кривонос, сёстры Виноградовы… Персональные звания в армии и НКВД… Интересно, какое мне утвердят. Секретарь Бокия сказал по телефону, что послезавтра в девять утра у меня аттестационная комиссия на Лубянке".
Пока есть время решил разгрестись с ленинградскими делами: прежде всего с РВМ для Дома Занимательной Науки и Техники, поэтому сразу с пристани мотнулся на Фонтанку. Дом уже открылся и в подвале заканчивается ремонт мастерской для сборки и отладки машины. Нужны грамотные электрики для сборки (реле в монтажных шкафах и пишмаш пришли со мной на "Краснодаре"). Сразу возникла мысль привлечь студентов из ЛЭТИ и вот я здесь под пунктом номер два и три повестки собрания: 2. Лекция т. Чаганова и 3. Разное. Под пунктом номер один: роспуск студенческой коммуны.
"Отречёмся от старого мира… Отрицание отрицания… Пришёл черёд коммун".
Сторонники и противники изменений разделились примерно поровну: Фима — казначей, расположившийся слева за столом президиума не одобряет роспуска, но как-то робко, с оглядкой на сидящую подле него в цетре председателя коммуны Любу Щербакову, мою "пациентку" (хороша, чертовка!), которая напротив роспуск одобряет.
— Пусть Алёша скажет, что он думает. — Это её фамильярное обращение ко мне, намекающее на наши былые "особые" отношения, вызывает острую ревность казначея, которую он не может скрыть.
— Мне, если честно, то жаль. — Собрание затаило дыхание. — Понятно, что коммуна ведёт к уравниловке, что хорошие студенты, имеющие повышенную стипендию, теоретически могут кормить лоботрясов и лентяев, которые не получают её вовсе. Но у нас этого не было… Так и можно выгнать таких из коммуны.
Рыжая стрелка-бровь Любы недовольно ломается посередине.
— Хотя, конечно, — не выдерживаю морального прессинга грациозной соседки. — главное как люди друг другу относятся, а не название. Не дадите же вы своему товарищу умереть с голоду? Поможете же если что?
Народ зашумел, раздался смех, заскрипели стулья.
— Спасибо, товарищ Чаганов, — ледяной голос председательницы пресёк разброд и шатания. — ставлю вопрос на голосование. Кто за роспуск коммуны?
С небольшим перевесом победили антикоммунары.
— Второй пункт повестки — лекция "Вашингтон — город контрастов". — Голос Любы окончательно оттаял.
— Я не был в Вашингтоне.
— А где ты был? — Шепчет соседка.
— В Нью Йорке, Детройте, Чикаго. — Меня начинает разбирать смех.
— Хорошо. Пусть будет Нью Йорк — город контрастов. — Хмурится она и начинает накручивать на палец свой рыжий локон.
"Куда делась та скромная застенчивая девушка Люба, с которой (и с её братом) я (ну не совсем я) ещё недавно ходил в кино? Откуда взялась эта уверенная в себе демонстративная личность, чем-то похожая на Олю? Стоп! Неужели"?
— Цигель-цигель, ай лю-лю! — Шепчу с надеждой, ловя хоть какой-то ответ на лице красавицы.
— Хватит дурачиться, — уже шипит председательша. — начинай, давай! "Хм, ну ладно… запишем в загадки".
Послушно начинаю рассказ о заморских чудесах: высоких домах, бегущих поездах и автомобилях, дымящих трубах заводов (воспринимается аудиторией как вещь позитивная). Разбавляю рассказ о мощной промышленности и плодородных нивах, чтобы не плодить среди студентов ЛЭТИ либералов, реальными сценками из жизни людей в трущобах и ночлежках Нью Йорка и Чикаго, о безработице и нищете.
Постепенно мой монолог переходит в диалог, посыпались вопросы об электронных лампах, их производстве. Упомянул о встрече с Ильфом и Петровым у Форда, переключились на автомобили: сказал, что только только в Нью Йорке их два миллиона штук.
— Товарищ Чаганов, — тянет руку вихрастый паренёк. — когда же мы догоним Америку в техническом плане?
"Вопрос, конечно, интересный… Вряд ли мой предыдущий опыт поможет с ответом".
— А вот это уже зависит от нас с вами, — глубокомысленно стараюсь наморщить гладкую кожу на лбу. — как быстро будем у них перенимать опыт и приёмы. Для того же, чтобы их обогнать — этого мало. Надо будет не копировать иностранные образцы, а на базе своей советской науки создать свои, более производительные.