— Не волнуйтесь, Алексей, — плотоядно улыбнулся Агранов как будто прочитав мои мысли. — невиновному ничто не грозит, но мы обязаны отработать все версии.
— Этот человек похож на Шатского Николая Николаевича, инженера ЛЭТИ.
"Я, вообще-то, не злой, просто память у Лёхи хорошая"…
Вошедший доктор Дембо успел только удивленным взглядом проводить спины высокопоставленных посетителей.
Глава 4
Москва, Кунцево, Ближняя дача Сталина
12 декабря 1934 г. 18:30
Киров.
— Коба, я душой прикипел к Ленинграду, узнал людей — люди узнали меня. Новому человеку год надо входить в курс дела. — Пытаюсь краем глаза увидеть по лицу Сталина его реакцию на мои слова.
Мы не спеша идем по дорожке дачи, поскрипывает под ногами утоптанный снег, подсвеченный через каждые двадцать метров низкими (высотой около полуметра) электрическими светильниками, свет от которых падает вниз. Не холодно, безветренно, градусов пятнадцать мороза, но Сталин тепло одет: на нем потертый заячий полушубок, лисьи шапка и унты.
"Нездоровится ему, похоже, но виду не показывает".
— К тому же покушение это, будь оно неладно, — клуб пара вырывается у меня изо рта, как у паровоза. — новый человек может, по незнанию, наломать дров. И, в конце концев, скажут, что я испугался и побежал спасать свою шкуру в Москву.
Проходим молча мимо рядка недавно посаженных елочек и поворачиваем обратно. Смотрю на небо — сколько звезд… Со станции доносится стук колес поезда.
— Ежов пишет из Ленинграда, — Сталин повернул к дому. — что Медведь проспал троцкистско — зиновьевский заговор. Арестован зиновьевец, некто Шатский, исключенный из партии в двадцать седьмом, ранее, после окончания института, работавший инструктором в Выборгском райкоме партии вместе с Николаевым. После исключения сначала работал у Бакаева помощником в Леноблисполкоме, а после отъезда того в Москву, в электротехническом институте.
"Киваю головой. Помню Бакаева, тот еще в Ленинградском СНХ работал".
— Шатский ни в чем не признается, но его видели за полчаса до покушения вместе с Николаевым. — Заходим в просторную прихожую дачи. — А летом Бакаев посещал ЛЭТИ во время своей командировки в Ленинград.
Из комнат еще не до конца выветрился запах краски. Нас встречает охранник, пытается подхватить полушубок, но Сталин машет рукой, мол сам.
— Что у нас, Афанасий, сегодня на обед?
— Так это, — охранник морщит лоб. — Щи и гречневая каша с мясом из щей.
— Неси. — делает широкий жест, приглашая меня в дверь налево в малую столовую.
— Пишет, что число осведомителей в Ленинграде сравнимо с их числом в каком-нибудь уездном городке. Органы в Ленинграде не знают настроений людей, не владеют ситуацией. — В дверях появляются два охранника с супницей и кастрюлей с кашей и ставят все на приставной столик.
— Тебе налить чего-нибудь?
У стоящего рядом Афанасия дергается рука и пустая тарелка летит на пол.
— Нам еще с ребятами работать, а гостю с дороги можно. — Прячет улыбку Сталин.
Отрицательно машу головой, а охранники с пылающими ушами, быстро собрав осколки, спешат удалиться.
"Наверняка знает про наши с Медведем и Борисовым поездки на охоту"…
Не спеша оканчиваем обед и переходим в кабинет через просторную гостинную.
— Сегодня также получил письмо от Алеши Сванидзе из Германии (брат первой жены Сталина Екатерины, умершей в 1907 году. Работал торговым представителем в Германии). — пыхнул трубкой Сталин. — Он пишет, что Енукидзе и Петерсон готовят заговор в Кремле, что троцкисты и зиновьевцы готовы оказать им поддержку.
"Вот это да"!
— Так что, в Кремле тебе храбрости понадобится не меньше. — Сизый дым заклубился по кабинету.
— А насколько можно доверять этому…? — потянуся и я к пачке "Беломора".
Сталин встал и начал кружить по комнате.
— Не знаю. Алеша, безусловно, честный и добрый человек. Но также и наивный, его легко обмануть. В любом случае это дело надо расследовать. — Сталин начал заметно волноваться. — Ты понимаешь теперь, как мне важно иметь здесь, в Москве, людей кому я могу доверять. Авель откровенно саботирует работу по новой Конституции — полгода морочит мне голову, то одно упустит, то другое. Ты же — журналист, ты сможешь. Без нового избирательного закона нам смерть. Альтернативные, всеобщие и тайные выборы, с возможностью выдвижения независимых кандидатов, будут инструментом отбора во власть лучших людей. Мелкобуржуазная волна накрыла партию, сейчас идет отрицательный отбор и чистками в партии эту проблему не решить, приходят еще худшие. Лазарь не справляется с Москвой, надо найти ему что-нибудь попроще. Москва, план ее реконструкции, тоже будет на тебе. За Ждановым будет Ленинград и два дня в неделю работа здесь, в секретариате ЦК. Ничего, молодой, поездит.