Влад Савин
ЛЕНИНГРАД-43
Благодарю за помощь:
Сергеева Станислава Сергеевича, Павлова Сергея, Лебедева Юрия, Бондаренко Александра Александровича, Николаева Михаила Павловича, Бурматнова Романа, Сухорукова Андрея и читателей форумов ЛитОстровок и Самиздат под никами АпФу18ДПЛ, Андрей_М11, Комбат Найтов (Night), Superkashalot, Борис Каминский, Михаил Маришин, Тунгус, Сармат, Скиф, StAl, bego, Gust, StG, BVA, Old Kaa, DustyFox, omikron и других — без советов которых, очень может быть, не было бы книги. И конечно же, Бориса Александровича Царегородцева, задавшего основную идею сюжета и героев романа.
Лазарев Михаил Петрович. Северодвинск (Молотовск).
Опыт боевого применения атомных подлодок в Великой Отечественной войне.
Не могло такого быть? Первая американская атомарина «Наутилус» вступила в строй в 1954-м, а наша «проект 627», она же «Ленинский Комсомол», в 1959-м. Но мы-то есть — попавшие в прошлое неведомо как. И не добраться до этих умников на коллайдере, чьими экспериментами в ткани мироздания образовалась дырка, в которую провалились мы, подводная лодка «Воронеж» Северного флота России, вышедшая в 2012 году в обычный учебно-боевой поход в Средиземку и оказавшаяся в Атлантике июля сорок второго! А если бы добрался — поубивал бы их за это приключение или, наоборот, сказал бы спасибо за случай историю изменить?
Ведь субмарины этой войны по сути не были подводными! Ну что такое скорость выхода в атаку четыре узла, как у гребной шлюпки? Можно развить восемь, десять узлов, но не дольше чем на час, полностью разрядится батарея! Это при том, что эсминец развивает и тридцать, тридцать пять. Отчасти это компенсировалось невидимостью, вернее неслышимостью — гидроакустика только начала свой путь развития, и дальность обнаружения лодки измеряется сотнями метров! То есть вся тактика субмарин была: занять позицию на курсе заранее обнаруженной цели, выжидая, пока она сама впишется в прицел — а после отползать из района атаки, надеясь, что переполошившийся враг, прочесывающий море после твоего удара, тебя не заметит. Угадать место — нырок — наполз — и отползание не дыша. Что главное для лодки — свежий воздух и скорость! Чего больше всего не хватало подводникам этих времен, да и на дизелюхах более поздних проектов.
А мы свободно развиваем под водой тридцать узлов на долгое время. Обнаруживаем врага на недостижимой для него дистанции, сами оставаясь неслышимыми — тридцать лет совершенствования техники в условиях пусть и необъявленной «холодной войны». Стреляем самонаводящимися торпедами с невероятного расстояния — и даже когда по израсходованию родного боекомплекта пришлось перейти на местные изделия, возможность легко занять выгодную позицию давала нам огромный перевес. И можем атаковать не только корабли, но и лодки под водой, что для этих времен было недостижимым!
Потому в этом времени атомарина в океане — это царь и бог. Только мелководье и мины могут быть реально опасны — но мы туда и не сунемся. А в открытом море, где есть глубина и простор для маневра, даже противолодочное авианесущее соединение, самый опасный враг субмарин этой войны, для нас не охотник, а очень вкусная дичь.
Немцы прозвали нас Полярным Ужасом — зная лишь, что в глубине скрывается смерть. В холодной воде Арктики человек в спасжилете живет в среднем лишь несколько минут, на открытом плотике в плохую погоду (а такая тут всегда) — несколько часов. Весь Арктический флот рейха сейчас ржавеет металлоломом на дня Баренцева и Норвежского морей. Но главный результат нашего появления здесь был не в этом!
Наша торпеда попала в «Лютцов», и это выглядело так, будто по фарфоровой вещи ударили кувалдой. У «Кельна» после взрыва просто исчезла кормовая половина вместе с орудийными башнями — а то, что осталось, быстро валилось на борт, задирая форштевень. И последними взорвались оба «нарвика» в голове конвоя.
А немцы в этот день подходили к Сталинграду. Исход войны решался не на море — на суше. Будь мы стратегической «акулой» проекта 941, сотни ядерных боеголовок хватило бы, чтобы превратить в пепелище Германию вместе с половиной Европы. Мы же, потратив с пользой почти весь боекомплект, не промахнувшись ни разу, сумели всего лишь уничтожить фрицевский флот на севере. И это было очень мало.[1]
И — этого не понимают многие авторы «попаданческих» романов, которые я успел прочесть в начале двадцать первого века — именно Победа сделала нас, живущих в СССР, такими, какие мы есть! Победа, добытая своими руками и давшаяся дорогой ценой — а не принесенная на блюдечке! Победа, достигнутая без советов всяких «попаданцев». Победа, сплотившая нас — русских, украинцев, белорусов, казахов, таджиков, грузин, эстонцев, все национальности Советского Союза — в единый, советский народ, ведь складывалась уже эта новая общность, чуть больше бы времени и меньше ошибок! Даже в позднесоветское время, двадцать с лишним лет именно общая Победа, память об общей судьбе, остается тем, что объединяет нас, живущих в так называемом СНГ. Потому — не надо менять историю, лишая ее содержания. Достаточно лишь чуть ее подправить.