Сумка случайно стукнулась об водосточную трубу. Мне еще найденный артефакт осмотреть требуется! А по пути зайти в магазин и купить что-нибудь на пожрать. Этот обновленный организм постоянно требует подпитки. Расту, что ли?
«Бутылка кефира, полбатона!»
Нет, мой ланч был изрядно существенней, чем у бедолаги из известной песни. Целая сковородка жареной картошки со шпекачками. С утра их еще можно застать в магазинах. И я не единоличник, сготовил сразу на всех. Парни придут после учебы, а тут такой хавыч. Спасибо скажут. А спасибо и кошке приятно! Но пока никого нет, стоит заняться находкой. Предусмотрительно натянув рабочие перчатки, разматываю ветхую до невозможности ткань и с удивлением взираю на нож. Нет, ошибки быть не может! Это он так полыхает в моем взоре. Изогнутое не манер кукри лезвие, рукоятка из… из камня лежит в руке как влитая. Так и хочется взмахнуть им и перерезать чье-то горло, ощутив на лице брызги горячей крови!
Эй, это моя мысль или чужая?
Осторожно кладу нож обратно. Неужели его лезвие из серебра? Нет, скорее посеребрено. Откуда-то изнутри приходит догадка или позыв к действию. Его надо заново окунуть в кипящее серебро, чтобы восстановить силы. И таскать постоянно с собой. Откуда это взялось, стараюсь не думать. Чую, мне еще долго привыкать к новому состоянию, когда внутри меня разом несколько личинок памяти. Где бы еще этому ножу найти ножны? А чего тут гадать! Я же увлекался на пенсии пошивом из кожи. Сказано — сделано. Хватаю ноги в руки и качусь на выход. С некоторых пор у меня появилась забавная книжица — справочник предприятий Ленинграда. Переписав несколько телефонов, бегу к ближайшему киоску, где в обмен на газету меняю двадцать копеек на двушки.
И через полчаса стою в приемной ателье. Выслушав меня, хмурая тетка советует идти в будку к армянину, что чинит неподалеку обувь. С ним будет проще договориться. И на счет кожи и насчет пошива. Так на самом деле и вышло. Молодой мужик характерной наружности, что по старой памяти держит это место, оказывается, на поверку приятным деловым человеком.
— Тащи выкройку, вай, и завтра все будет. Такая кожа подойдет?
— Цена?
— Договоримся, вай. Лишнего не возьму.
— Тогда до встречи.
Ну вот, одна проблема решена. Вторую поможет разрешить наш друг, пиши-читай из еще одного южного народца.
Пятница выдалась на редкость странной и насыщенной. Но обо всем по порядку. Я опять прогулял пары. Нет, честно, идти хотелось. Мне пока из института вылетать нельзя. Это общага и прописка. В этом времени не все так легко. Жить, где хочется, просто так не получится. Это в будущем все схвачено. Приехал, купил или снял жилье, сделал отметку о регистрации и свободен. Институт советской прописки намного запутанней и сложней. С 1960 года проживание без прописки в Советском Союзе более трех дней считалось уголовным преступлением, наказывалось арестом на 1 год или штрафом в 100 рублей. Уехав куда-либо, ты был обязан в течение полутора месяцев выписаться со старого адреса.
В Ленинграде ситуация еще сложней. Для переезда, допустим, из другого города в одну из столиц фактически существовали три возможности: вступить в брак; обменяться с кем-то квартирами; получить от какой-либо организации приглашение на работу. Что касается обмена квартирами, то провинциалу и так непросто было найти ленинградца, согласного с ним поменяться, но, кроме этого, для разрешения на обмен требовалось письмо от соответствующего ведомства за подписью лица рангом не ниже замминистра о том, что прибывающий в столицу является ценным специалистом.
Так что у меня на настоящий момент лишь несколько рабочих вариантов. Самый неудобный — жить на птичьих правах, прописавшись обратно у родителей. Это чревато проблемами с властями. Милиция, опять же, на подобное косо смотри. Еще существует такая контора, как военкомат. Можно, конечно, устроиться на работу. Но не факт, что там предоставят жилье с пропиской. Да и то, скорее всего, общагу. Шило на мыло.