— Давай завтра.
— Нет, именно сейчас!
Бросаю взгляд на часы. Купил себе в комиссионке «Ракету» модели «Ролекс — Гайка», местный раритет. Смотрится аккуратно и дорого, даже не скажешь, что комиссионные. Одни из лучших в своем классе.
— У нас пятнадцать минут.
Ох, каким взглядом девушка сейчас меня ожгла! Я аж весь вспотел и начал дымиться.
С барышнями лучше начинать разговор первым. Пусть отвечают, чем задавят тебя напором. Грудь у Насти не больше второго номера, так что сильно отодвинуть меня ею к стенке не получается. И она знает, что меня это возбуждает. Дурашливая и одновременно дико сексуальная волчица. Откуда-то из глубины души приходит понимание, что мы с ней встретились не просто так. Может, и не стоит больше никого искать? На нас опять оглядываются. Даже в либеральные восьмидесятые так себя на публике не ведут. Мимо проплывает кто-то из преподавателей. Если Ирина Анатольевна неодобрительно качает головой, то Пал Палыч лихо мне подмигивает. Чую, в свое время ходок был первостатейный. Жаль не у нас социологию ведет.
— Ты сначала пропала, а сейчас что-то от меня усиленно хочешь? Я догадываюсь, что и даже не против, но в институте заниматься прелюбодеянием предосудительно. Не поймут.
Настя вспыхивает. Она ведь еще совсем девчонка, несмотря на все свои закидоны.
— Дурак! И не лечишься!
— Но принципиально ты не против?
Девушка быстро пришла в себя и начинает кокетничать.
— Как только, так сразу!
В этот момент я резко перехожу ко второй части Марлезонского балета:
— Скажи — тебе сыночек гэбешной шишки мешает?
Пауза затянулась. Как черная тень на лицо девушки нашла.
«Вот же падла мажорская»!
— Я…
— Можешь не говорить! Этот поддонок тебе угрожает?
По глазам становится все ясно и без слов.
— Настюша, вот на фига ты с такими уродами связываешься? У тебя мозгов совсем нет?
— Не кричи на меня!
— Да на тебя не орать надобно, дорога, а бить по заднице розгами, — Настя отодвинулась от меня и смотрит исподлобья. Чего пришла? Все вытягивать нужно. Но не здесь. — Мы после учебы собираемся у нас в общаге. Заходи, тогда и поговорим.
— Чтобы выслушивать от тебя очередные оскорбления?
— А что ты еще хочешь? Сама пропала невесть куда, потом на меня твой прыщ наехал. Мы в ментуре оказались. Затем узнаю через чужих людей, что этот хрен с горы папашей с Литейки прикрывается. И все это из-за твоего безмерного эго. Знаешь такую поговорку — И рыбку съесть, и на х#й сесть.
Не понравилось девочке пошловатое сравнение. Убежала в слезах.
— Какие шекспировские страсти, Маклодов! Безо всякого стыда прямо в институтском коридоре!
А Свете что здесь надо? Лезешь не в свое дело, так получай!
— Зато горяча, как трепетная лань, — снисходительно смотрю на меланхоличную подружку Сереги. — Тебе до нее в постели, Светик, ох как далеко.
— Дурак!
Что за день! И что же произойдет после?
Неприятности на этом не закончились. Мне нагрузили дополнительный семинар по истории франков времен Карла Великого, а коридоре вдобавок перехватил Генка Самойлов, комсорг факультета, желая порадовать очередным общественным поручением. Но тут же обломился. Ведь плакат сам себя не нарисует. Но я его все-таки обрадовал известием, что помогать нам будут пламенные комсомолки из ЛГУ. Геннадий Александрович тут же мысленно записал себе «очки» за межинститутские связи и довольный отбыл восвояси. Даже не попрощался напоследок. Но это и понятно. Самое важное событие осени впереди — демонстрация в честь дня Октябрьской революции. Парадоксально, что совершили ей в октябре, а празднуем в ноябре. Такая вот Страна Советов.
После учебы бегом на Апрашку, к Витьку. Этого ушлого коммерса еще пришлось подождать. Но просьбу мою он удовлетворил. Им частенько нужны подсобные рабочие. Правда, Витек не понял, зачем доплачивать Сереге деньгами.
— Пусть шмотом берет! А ты затем мне отдашь.
Вот махинатор! И вроде как приятеля уважил, и сам в накладе не остался. Из него точно бизнесмен получится. Зато Витек дает наводку на один спрятанный в местных дворах магазинчик. Мне же нужно соблюдать реноме бедного студента. А там нынче в наличие неплохое и самое важное — относительно недорогое вино. Сегодня я с рюкзаком, потому беру без разговоров дюжину бутылок, а затем хватаю свободное такси. Колбаса и хлеб куплены еще по пути к Апрашке. Таксист понимающе усмехается, услышав звон бутылок.
— Гуляете, студиозы?
— Так пятница!
— Повеселитесь как следует. Потом в жизни так сладко не получится.