По морозу, все дружно пели!
Оттуда двинулись мы в Балгазик — районный центр. Не доезжая до Балгазика с полкилометра, отец с саней слез, выстроил нас в две шеренги, сам вперед флаг понес, мы за ним, а жены — сзади на санях ехали. В Балгазике — районное начальство встречает, подошел капитан, а отец ему с приветствием, чин по чину: «Вот, товарищ! Привел свою армию, отправлю на фронт, идут добровольно!»
И вышло нас население провожать. Мы все — в одну машину. Продуктов набрали с собой. Проехали на машине до Абакана, оттуда — железной дорогой до Красноярска. Здесь четырнадцать дней учились на минометчиков в запасном полку. И собрались мы — пятеро — к полковнику, и полковник нам предлагает: «Вот, мне как раз — расчет! Ну давайте!»
А Семена с нами тут не было — шофером работал он, позже нас в Ленинград отправился.
Из Красноярска эшелоны с пополнением шли прямиком до Волховстроя.
— Отсюда, — рассказывает Василий, — на Глажево, один эшелончик. Прибыли восемнадцатого марта тысяча девятьсот сорок второго года, а из Глажева пехом в составе пополнения к Погостью, сразу в одиннадцатую стрелковую дивизию, всех — кто куда желает. Мы все в ряд выстраиваемся. И нас — в третью батарею отдельного минометного дивизиона, сразу — расчетом. Дали нам командиром старшего сержанта Кривоухова Анатолия Никитича… Климат. Болото! Сразу плохо показалось. У Луки были болотные сапоги, пошел пробовать, — высоко!..
Когда я записывал этот рассказ, сидя возле миномета, в кругу братьев Шумовых и их командиров, заместитель командира батареи по политчасти старший лейтенант Плаксин перебил Василия:
— Климат?.. А теперь им хорошо, ни жары, ни холода не чувствуют. Им что похуже, то больше нравится, ничего не боятся — ни снарядов, ни пуль!.. А ты расскажи, в какой вы одежде приехали да что с собой привезли!
— Одежда? В собственной! Полушубки, болотные — повыше колен — сапоги, шапки-ушанки с хромовым верхом! А везли с собой всего на месяц — мяса по целому барану, всего прочего — в таких же количествах!
— Трое из них, — добавляет Плаксин, — вначале получали по распоряжению командира дивизии полуторный паек, а теперь, когда получают обычный, им не хватает еды.
— То верно! — усмехнулся Василий. — Поддаемся болезням. Вот Александр мечтает после войны первым делом полечиться: резвматизм!.. Хилость теперь у нас!
Глянув на братьев при этих словах, я подумал, что и сейчас каждый из них вдесятеро сильней и здоровее любого другого, — но лица этих богатырей действительно были бледными; обычного, строго и точно рассчитанного по калориям армейского пайка им, великанам, конечно, мало!
— Беда их, — продолжает Плаксин, — неграмотными приехали. Теперь сами газеты читают. Беспартийными были — теперь Александр и Василий члены ВКП(б), остальные кандидаты!
— Это — после боев уже, когда заслужили, что нас узнали, какие мы. Тогда заявления подали — с октября прошлогоднего!.. А еще пуще беда наша, когда приехали, — в отношении наводки: что вправо, что влево, понятия не имели; и еще: необстрелянные.
На вопрос: как же учились они воевать? Василий отвечает:
— Сперва стали мы под «железкой», немцев там много лежало. Александра да Ивана с супом послали — доставить на передовую. Расскажи, Иван!
И Иван рассказывает:
— Сперва страшно было! Смотрю — снаряд разорвался. Другие падают, а мы — нет, стоим, смотрим. Только пошли — шесть самолетов бросают бомбы. Суп все ж доставили. Второй раз — тоже, все пятеро суп, водку носили. Опять под обстрелом. Авксентия снегом забросило, не ранило, только так — рванет оглушительно. Ну, мы решили: если ранят, то не бросим один другого… Вот и слаженность у нас теперь в бою почему? В других расчетах каждый надеется, что он сделает что полегче, а другим — потрудней оставит. А нам что? Друг на дружку надеемся, за нас — никто! И нам отец говорил: «В куче, как веник, будет всем лучше, а по одному — наломают, всем хуже будет!» Так мы: «Давайте, братья, сделаем!» И уж на совесть. Где если машина засядет — «А ну! Давай!..» Надеяться на других не любим. Комсоставу кто землянки делает? Шумовы! (А уж себе — сделана!) А другие еще себе только делают!.. Связь себе сами ладим! Василий снова ведет рассказ. О том, как учил их всех Кривоухов, как вначале вместе с другим боевым расчетом «вхолостую» команды принимали, а тот — стрелял; и о том, как Александр охотнее всех изучал миномет и всех тянул за собой. Не стеснялись братья своего незнания, все «натурально» расспрашивали: и как поставить правильный угол возвышения, и как управлять дистанционным краном, и давать беглый огонь. Объясняет Василий, как одновременно изучали они автомат, гранату, винтовку и пулемет. И как научились заменять друг друга в любой обязанности; и еще повествует о том, как первый раз закипела в них злость, когда под Погостьем, у Кондуи, в бою за поляну «Сердце» (она имеет вид сердца) увидели наших раненых, сожженных заживо фашистами…