Из оконных проемов второго этажа, где по-прежнему кипит работа, выдвигался над захламленным двором помост. Там я нашел Лидию Семеновну Тагер. Она, как всегда, явилась на развалины отлично одетой, в белых туфельках, белой шляпе, в легком и безукоризненно сшитом пальто.
Худенькая, уже не первой молодости женщина, по облику своему похожая на артистку и явно коренная ленинградка, она повела меня в ту, внутри третьего двора, квартиру первого этажа, которая уже оштукатурена силами хореографического училища. Зашла в одну из комнат и… через несколько минут вышла уже в ином облике: в синей, измазанной штукатуркой рабочей робе, в русских, залепленных присохшим белым раствором сапогах, в грубой, туго обтянувшей всю голову косынке И золотых часов с браслетом на левой ее руке уже не было.
У Лидии Семеновны должностей много: она — заведующая учебной частью знаменитого хореографического училища А. Я. Вагановой. Она ответственный секретарь городской военно-шефской комиссии по искусству. Она секретарь парторганизации училища. А сейчас, кроме всего, бригадир той бригады штукатуров, которая здесь с конца июля работает.
История эта началась так…
Когда стайка тоненьких веселых женщин, модно причесанных и изящно одетых в легкие летние платья, взобралась на помост, к ним строго обратился сутуловатый человек в измазанном известкой ватнике:
— Вы кто?
— Я Тагер, Лидия Семеновна, — ответила старшая. — А это Вера Костровицкая, тоже блокадница, — чего только не пережила! А это Ирочка Сокальская, она у нас начальник пожарной охраны. А вот Клопцова — истопницей теперь!.. Мы с улицы Росси, два.
— А там что?
— Хореографическое училище. Мы — балерины. А я завуч и секретарь парторганизации. Нас пока одиннадцать, будет больше. А вы тут кем?
— Вроде как главным инженером. Герасимов я. А он… Товарищ Алферов, чего за моей спиной от балерин прячешься? Он — начальник управления эржэу номер один… Пришли, значит? Ну а что вы, тростиночки, делать можете?
— Нам сказали: здесь нужны штукатуры и… балерины!..
— А без «и» можете?
— Как это понимать: без «и»?
— А так: бригада балерин-штукатуров!
— Это вы предлагаете, поскольку мы гримироваться умеем?
Всем стало весело. Герасимов не рассмеялся:
— Предлагаю потому, что научиться можете. У нас девяносто восемь процентов женщин, но штукатуров нет. Работа тонкая!
— Кто учить станет?
— Вот он: лучший каменщик! — Герасимов подманил рукою груболицего, загорелого рабочего в насквозь «проштукатуренной» робе.
Истонченная блокадою преподавательница класса танца Вера Сергеевна Костровицкая и маленькая большеглазая Ирочка Сокальская чуть скептически оглядели тощего, от лба до сапог измазанного мужчину.
— А он в специфике нашей профессии разберется?
— А поговорите с ним! — молвил Герасимов и хитровато подмигнул каменщику.
Тот, отерев с потрескавшихся губ алебастровую пыль, заговорил неожиданно на отличном английском языке: о мимике рук, играющих то округлыми, широкими движениями, то распластанной кистью, то ласково манящей открытой ладонью, а потом о четырех турах Авроры, выполняемых, стоя на пальцах вытянутой ноги в «Спящей красавице». И убедительно объяснил, что все это может пригодиться в искусстве штукатурного дела…
Хореографистки почувствовали себя интеллектуально посрамленными.
— А вы кто?.. Наш союзник? — спросила одна. Каменщик расхохотался:
— Ага!.. В штукатурном деле буду, девушки, вашим верным союзником! Гуков моя фамилия. Федор Яковлевич! Из управления Союзникельолова. Ну так что? Создадим бригаду?
И хореографистки с искренним воодушевлением ответили:
— Попробуем!..
В первый день августа балерины явились в перчатках, в синих, охватывающих волосы сеточках, в платьях с короткими рукавами, в брезентовых туфельках. Гуков в двух назначенных для бригады комнатах виртуозно показывал приемы работы. Поставлены были козлы, изготовлено мельчайшее сито. Девушки тщательно, хорошо набили дранку. На следующий день началась заготовка раствора, — перчатки пришлось повыбрасывать; глухие спецовки и плотные косынки — в мелу, в извести, в алебастре — придали балеринам уже настоящий рабочий вид. Им казалось, что, заготовляя раствор, они хорошо запомнили указанные Гуковым пропорции… Но как размешать раствор? Лопата в руках не ходит! А Гуков, как нарочно, ушел! Началось взволнованное обсуждение всех приходящих в голову ассоциаций… «Да ведь это вроде как тесто! Вот так его и подхватывай!..» Загрунтовали потолок вторым раствором, а он не пристал — отваливается лепешками… «Девочки, да мы же переэкономили алебастр!» Все пришлось отколачивать, в новый раствор прибавили алебастра, — казалось, все пошло хорошо, но… когда штукатурка высохла, в ней зазмеились трещинки!.. «Раствор у вас слишком жирный! — сказал улыбаясь Гуков. — Но ничего, затирайте лучше!..»