Обвинительное заключение было подписано военным прокурором ЛВО, генерал-майором Петровским и утверждено главным военным прокурором Красной Армии, генерал-лейтенантом юстиции Афанасьевым.
В эти дни происходит Нюрнбергский процесс, происходят и местные процессы в некоторых областях нашей страны. Из сообщений печати мы, советские люди, как и все человечество, уже многое узнали о сути германского фашизма, о его человеконенавистнических стремлениях и о том, как действовала система уничтожения десятков миллионов людей. Но в эти дни мы еще раз убедились: справедливость и правда всегда — рано ли, позже ли — торжествуют. Никакое преступление в мире, где бы и кем бы оно ни совершалось, не остается и никогда не останется безнаказанным.
То, что происходило вокруг нас, ленинградцев, и чему мы сами, оставшиеся живыми в городе и особенно уцелевшие на освобожденной территории области, оказались свидетелями — нам было известно и раньше. Однако знание наше ограничивалось главным образом еще только собственными наблюдениями.
Начавшийся процесс поможет всем нам понять и разобраться в том, как были сцеплены между собой все винтики, все зубчатые колеса и приводные ремни исполинского механизма гитлеровской машины массового уничтожения…
…Общая часть обвинительного заключения начинается словами:
«Следствием установлено: расстреляно, повешено, сожжено в огне и замучено в тюрьмах и лагерях 52 355 человек мирного населения. Под угрозой расстрела насильно угнано в немецкое рабство 404 230 мирных советских граждан.
Ленинградская область была отнесена фашистами к категории областей, подлежащих разрушению. Немецко-фашистские захватчики полностью или частично разрушили 20 городов, 3135 сел, деревень и других населенных пунктов. В Ленинградской области сожжено, разрушено и повреждено 152 338 домов, 3783 промышленных предприятия, 1933 школы, 256 лечебных учреждений, 235 детских домов, садов и яслей, 1019 театров, кинотеатров, клубов, красных уголков и музеев, 795 магазинов и большое количество других зданий и сооружений…»
Далее в общей части говорится о том, что именно, в каком количестве в пригородах Ленинграда и в области разрушено, сожжено, разграблено.
Перечисляются дворцы-музеи, города — памятники старины, памятники русского зодчества. По материалам предварительного следствия предъявляется конкретное обвинение каждому из подсудимых.
Сообщаются основные сведения о каждом из этих преступников. Все они — немцы. Генерал-майор Генрих Ремлингер был военным комендантом Пскова и «одновременно осуществлял руководство подчиненными ему районными комендатурами и частями «особого назначения», участвовал в массовом истреблении, истязании и угоне в немецкое рабство мирных советских граждан, а также в уничтожении и разрушении городов и населенных пунктов Ленинградской области. Угоняемое в гитлеровское рабство мирное население заключалось в специальные лагеря…» Все другие, кроме Эдуарда Зоненфельда, служили в первом и втором батальонах «особого назначения» 21-й авиаполевой (авиадесантной) дивизии, а Зоненфельд, бывший лейтенант, был командиром «особой группы» 322-го пехотного полка.
Перечисляются выявленные на следствии преступления каждого из этих карателей. Сообщаются выдержки из актов Чрезвычайной комиссии по расследованию немецких злодеяний — в частности по Карамышевскому району, где, исполняя приказы Ремлингера, немецкий офицер полевой комендатуры Грунс и начальник жандармского полевого отдела Макс при приближении Красной Армии сжигали деревни вместе с живыми людьми, а часть населения насильно угоняли на фашистскую каторгу в Германию. Приводятся десятки документированных, засвидетельствованных уцелевшими жителями примеров, касающихся каждого из обвиняемых, и карательных операций тех частей, солдаты и офицеры которых, к сожалению, пока ускользнули от правосудия, — кавалерийского полка «Норд», под командованием майора принца Зельм, 3-го велосипедного полка, карательного отряда «Айнграф» и других. В иных из этих примеров мелькают знакомые мне названия тех сел и деревень, по пепелищам которых я шел в феврале — марте 1944 года: Пикалиха, Волково, Милютино, Струги Красные, Заполье и прочие…
Допустимый объем этой книги позволяет мне сосредоточить внимание моих читателей только на тех карателях, чьи показания и чье поведение на суде представляются мне наиболее характерными. Это — Ремлингер, Зоненфельд, отчасти Янике, Скотки, Энгель, Герер. Остальных преступников: Штрюфинга, пюре, Бема, Визе и Фогеля — я упоминаю лишь постольку, поскольку это необходимо для ясности изложения хода всего процесса или для точности изображения какого-либо его эпизода…