Отвечают на те же вопросы и свидетели, сидящие отдельно (охраняемые часовым), — немцы и один русский. Прочие свидетели — в публике, в первом и во втором рядах. После опроса свидетелей — соучастников злодеяний вопросы председателя обращаются к свидетелям этих злодеяний. Они встают в два ряда — «пскопские», клинобородые старички, женщины в вязаных платочках. Их уводят в отдельную комнату, отобрать подписку…
«Подсудимые, встаньте!»
Председательствующий объясняет им их права: имеют право давать свои объяснения, как в целом, так и в деталях, задавать вопросы свидетелям и проч. и проч. Слушают внимательно…
Председательствует генерал-майор Исаенков. Военный прокурор — генерал-майор юстиции — Петровский. Объявляются фамилии присутствующих защитников, назначенных судом: Зимин (защитник Ремлингера), Борхов, Волков, Галебский, Кроленко — для всех других.
Председательствующий спрашивает подсудимых: нужно ли еще раз переводить на немецкий язык обвинительное заключение? Его текст на немецком языке был вручен заранее каждому из подсудимых. Все они отвечают: «Нейн!..»
11 часов 55 минут
Начинается чтение обвинительного заключения порусски. Подсудимые сидят за барьером в таком порядке: в первом ряду справа налево — Ремлингер, Бем, Штрюфинг, Скотки, Янике, Фогель. Во втором ряду — Зоненфельд и остальные четверо.
Все подсудимые сидят в той своей военной форме, в какой были взяты в плен. Плотный, коренастый Ремлингер — в серой куртке без погон, но с петлицами. На правой стороне фашистская нашивка: эмблема — птица. В серых брюках, в высоких сапогах. Его темные волосы аккуратно расчесаны на пробор.
Он слушает внимательно, склонив голову набок. Держится «аккуратно», сосредоточенно. Видно, что думает, вдумывается во все, воспринимает происходящее. Надевает пенсне, что-то читает, очевидно следит по немецкому тексту за словами обвинительного заключения.
У Бема лицо бледного недоросля, губы сомкнуты. Он выше среднего роста, штаны на нем — холщовые. У Штрюфинга отвратительное лицо холуя, садиста, подхалима, этакий чернобровый красавчик, типа альфонса. Его волосы гладко прилизаны, на пробор. Скотки — худой блондин, тип каторжника, дегенерат, удивительно схожий с гориллой: выдвинутая вперед челюсть, покатый лоб, запавшие глаза преступника. Янике — примерно тот же тип, но менее характерно выраженная дегенеративность. Он хилее Скотки. Рыжий, волосы гладко стрижены.
Воротник куртки распахнут, в отличие от других, аккуратно застегнутых, кроме Визе, у которого воротник куртки тоже небрежно расстегнут. Фогель — худой, лицо сластолюбца, голова яйцом. У Энгеля лицо явного идиота, без мысли, приоткрытый бессмысленно рот. Тип лица также преступника, дегенерата. Все сидят в одинаковых позах, нога на ногу, скрестив руки, очевидно подражая Ремлингеру, актерски напыщенному; он мелкоглазый, его глаза как точечки.
Сейчас они приспущены. А губы его способны сжиматься, превращаясь почти в прямую линию. Они придают лицу выражение жестокости.
Я смотрю на состав суда, на председательствующего, на тяжелые папки дел в коричневых переплетах. А позади этого стола — защитники в штатском, за ними — переводчики. Правее и левее подсудимых стоят, по трое, солдаты и офицер охраны. Позади всего состава суда — огромный барельефный макет Кремля и белый пьедестал перед ним, на котором бронзовая фигура Сталина во весь рост, как бы выходящего из Кремля. Поворот и наклон его головы — к скамье подсудимых. После чтения обвинительного заключения — вопросы по очереди к каждому из них: признают ли себя виновными? Все, кроме Ремлингера и Визе, коротко отвечают: «Я» («Да»). А те двое так же коротко: «Нейн…»
Объявляется перерыв на пятнадцать минут.
…Начинается допрос Бема — штабс-фельдфебеля из охранной полиции, командира первого взвода первого батальона «ОН». Тот спокойно признает свое участие в поджогах деревень Дедовичи, Кривица и других, сообщает, что его взвод расстрелял в районе г. Остров пятьдесят — шестьдесят человек, а он лично — шестерых стариков и женщин.
«По чьему приказу?»
«Действовали на основании приказа командира батальона подполковника Клозе — первого батальона, и во время отступления командовавшего всеми тремя батальонами вместе. Подполковник Клозе получал приказы от «Пихта, генерал-майора, командира 21-й авиаполевой-авиадесантной дивизии.
Рассказывает: когда 22 февраля 1944 года получил приказ от Клозе, то разбил свой взвод на четыре группы, сжигал дома. Приказ Клозе гласил: