Входит Ткачук с огромной вязанкой смолистых дров. За ним промерзший комиссар Козлов:
- Интересно! Когда наша артиллерия стала крыть, все у него молчало. Самолеты наши пикируют, гудят, и там у него ничего не слышно, ни одного выстрела. А теперь огрызаться начал - кроет сюда!..
11.00
Седаш получил и записал новую цель: No 417, координаты 08-370, повторил: "Батарея икс-08-370, 14-165!" Тут же передал данные на "Иртыш" Дармину, коротко приказал:
Подавить ее!.. Да, да, да... Все!
Сообщил Козлову, скинувшему у печки полушубок, и мне:
- Эта цель четыреста семнадцать - двухорудийная батарея стопятидесятимиллиметровых. Она находится за первым рубежом, в опушечке, около дороги на Веняголово... Слышите? Туда Дармин работает сейчас.
11.20
Выясняется (и Седаш докладывает об этом Дорофееву), что "вторые ноги Мартынчука с коробками" втянулись в деревню Погостье, а передовые роты дивизии с головными танками просят прочесать огнем район от первого до второго рубежа.
Доносятся: два, два, два - Дармин бьет туда всеми батареями дивизиона. Седаш просит "Воронеж" - звукометрическую станцию - "направить уши на четыреста семнадцатую":
- Туда еще даю налет, определить, что получится!..
По цели No 417, по мешающей наступать вражеской батарее, два выстрела залп. Еще два... Еще два... Время - 11.24... Два... Два. Два.
Но звуковзводу этого мало. Он не сумел засечь разрывы и дать их координаты, поэтому просит "для контроля" дать снарядов еще!
Седаш, впервые раздраженный, кладет трубку и презрительно произносит: "Вот сукин сын!" - но тут же приказывает Дармину дать еще три залпа.
11.30
Входит опять уходивший Козлов:
- Лупит крепко по дороге!
Козлова только что едва не убило. И Седаш, отвечая "Волге", слышавшей немецкие разрывы возле нашего КП, докладывает: "Да, начинает бросать понемногу!" На вопрос о танках сообщает: "Слышно, как ихний батальонный передает команды, но что ему нужно - не передает!.."
11.55
Координаты цели No 417 выверены; Дармин сообщает, что один его телефонист ранен, и Седаш спрашивает: "Вы его вынесли оттуда?.. Вынесли!.. Хорошо!.." А Михайленко ("Амба") докладывает Седашу, что у одного из танков КВ подбита гусеница... Седаш слушает какие-то телефонные разговоры, лицо его выражает недоумение. Молчит. Что-то неладно?
Я не знаю, что происходит там, на пути пехоты. Движутся ли вперед или залегли, обессилев? Что-то уж очень вдруг стало тихо... Не должно быть так тихо при наступлении!..
Перед моими глазами - те, кто за минувшие два-три часа остался лежать в глубоком, изрытом снегу. Разгоряченный, усталый, упорно стремившийся вперед, а сейчас схваченный морозом и уже заледеневший боец, политрук, командир... Сколько их, таких, осталось позади танков?
На металле сжимаемого в руках оружия еще белеет кристаллизованный пар их дыхания, а их самих уже нет: они выполнили свой долг перед Родиной до конца! Сегодня ночью похоронные команды, углубив взрывами фугасов мерзлую землю воронок, предадут их земле, и живые навсегда назовут их героями Отечественной войны, павшими... (Мы знаем эти печально-торжественные слова, которых каждый из нас, воинов Красной Армии, может оказаться достоин!)
Как все в этом мире скоротечно и просто!..
Но и сегодня, и завтра, и впредь - всегда окажется очень много живых, которые продолжат путь своих товарищей, что бы ни случилось! - пройдут вперед еще километр, и два, и пять, и так пятьсот, тысячу, сколько ни есть этих огромных километров от таких вот маленьких, как наше Погостье, станций до большой конечной станции маршрута Победы - до просящего пощады Берлина! Дойдут!..
А что же все-таки с е й ч а с делается там, за опушкой этого белого, солнечного леса, за насыпью железной дороги?..
ПОЛОЖЕНИЕ В ВЕНЯГОЛОВЕ
Около 16 часов 3-й дивизион сообщил уловленные им приказы по радио, передаваемые танкам КВ: "Осадчему, Рыбакову, Попкову и Паладину: двигаться на Веняголово. Радисты, давайте сигналы. Сообщите обстановку, сведений не имеем". Второй: "48-43. Выходить всем на дорогу и двигаться на Веняголово. Наши - там..."
По дополнительным сведениям, в Веняголове уже находится и штаб 1-го батальона танков. Пехота, однако, еще в Погостье, во всяком случае, точных сведений о ее продвижении к Веняголову нет. А перед тем было уловлено еще сообщение: "Три танка КВ прошли немецкие блиндажи. Пехота позади них в четырехстах метрах. Немцы, засев в блиндажах, препятствуют ее продвижению. Три танка КВ действуют против этих блиндажей с их тыла".
Все эти сведения майором и комиссаром уточнялись, проверялись и передавались командованию. В общем, наступление идет хорошо, но пехота отстает.
Седаш слышит приказ: выслать для ввода в действие по Веняголову "большую марусю" и "ее сестренку малую"...
Бить реактивными по Веняголову? Как же так? Ведь туда вошли наши танки! И, возможно, уже пехота?.. Седаш докладывает начальству:
- Действия "большой маруси", которая должна играть в районе Веняголова и кладбища, надобно задержать!.. Да... Потому что положение на этом участке неясное... Чтобы не поцеловала своих!..
Оказывается, этот вопрос решает сейчас "самый главный хозяин": начальник артиллерии Дорофеев пошел к Фенюнинскому...
В итоге всех выяснений - картина такова.
Головные танки КВ действительно прорвались в Веняголово. За ними, значительно отставая, двигались передовые батальоны пехоты. Упорно и храбро стрелковые роты переходили в атаки, гнали немцев - только вчера занявший здесь оборону свежий, 25-й немецкий пехотный полк. Этот полк побежал, бросая оружие. Тем временем вторые эшелоны наших танков и пехота дрались, расширяя прорыв южнее Погостья. На звездовидной полянке западнее Погостья захвачена целиком минометная батарея, восточнее - батарея 75-миллиметровых орудий. Еще два самоходных орудия. Захвачено знамя полка. Только что взяты ротные минометы, подобрано много автоматов, ручного оружия ("побитых немцев - как муравьев!").