Сотни юношей отправились на фронт прямо с митинга.
Г. К. Жуков так и не уезжал из Смольного. Штаб фронта окончательно перебрался туда, все вопросы решались совместно с А. А. Ждановым, А. А. Кузнецовым. Военный совет добивался, чтобы оборона была прочной, активной, глубоко эшелонированной. Обнаруживались новые и новые резервы, которые в иной, не столь критической ситуации никогда бы не взяли в расчет. В частности, теперь вполне реальным представлялось к 18 сентября, то есть всего через четыре дня, сформировать еще несколько крупных подразделений и создать уже четыре линии обороны.
Поздно вечером 14 сентября между Жуковым и начальником Генерального штаба Б. М. Шапошниковым состоялся телеграфный разговор.
— Обстановка в южном секторе значительно сложнее, чем казалось Генеральному штабу, — со свойственной ему прямотой докладывал Г. К. Жуков. — К исходу сегодняшнего дня противник, развивая прорыв тремя-четырьмя пехотными дивизиями и введя в бой до двух танковых дивизий, вышел на фронт Новые Сузи, что южнее Пулкова на два километра… северная окраина Константиновки, Горелово… Таким образом, на этом участке фронта положение очень сложное. Это положение усугубилось тем, что у командования в районе Ленинграда не было резервов. К исходу сегодняшнего дня мною организована на путях движения противника система артиллерийского огня, включительно до привлечения морской, зенитной и прочей артиллерии. Собираю минометы и думаю: к утру смогу на основных направлениях подготовить плотный заградительный огонь для взаимодействия с пехотой, которую к исходу дня расположили на вышеуказанном рубеже, привлекаю всю авиацию фронта и КБФ, и, кроме того, собираем до сотни танков.
15 сентября
Этот день многие считают самым трудным. С утра четыре вражеские дивизии, мощно поддержанные танками и авиацией, развернулись в цепи почти по всей полосе 42-й армии. Артиллерийский обстрел города начался с самого утра и продолжался 18 с половиной часов. Наша артиллерия тоже не умолкала, весь день грозно ревели орудия Балтфлота.
Все труднее становилось бороться с немецкой авиацией. Под Ленинградом у противника практически было втрое больше самолетов, и качественно они были пока что лучше наших. Пулково бомбили непрерывно, обсерватория на глазах превращалась в развалины. Все злее фашисты наседали на батальон Рябинкина с его артиллерийскими дивизионами. Перед правым флангом 1-го полка 5-й дивизии народного ополчения они укрепились в небольшой деревеньке Верхнее Койрово, совсем рядом с нашим передним краем.
2-й батальон однажды уже выбил их оттуда, завладел вездеходом, складом патронов и мин, потом отступил, не выдержав яростного огня. Сегодня ополченцы снова атаковали эту деревеньку, но наскочили на жесткий огневой заслон: потеряли командира роты, политрука, всех командиров взводов.
В середине дня наивысшего накала бой достиг на правом фланге, где держали оборону отошедшие сюда 10-я, 11-я дивизии, другие подразделения, и в том числе балтийцы из 1-й морской бригады, от которой практически осталось меньше батальона. Фашисты уже были в Володарском, его защитники с трудом удерживались на окраине поселка. К вечеру противник ввел в бой еще 60 танков, оттеснив 10-ю и 11-ю дивизии к Стрельне, в сторону Петергофа, и отрезав их от Урицка, от Пулкова, от 42-й армии. Танки с черными крестами выползли на шоссе Петергоф — Ленинград, залив был совсем рядом.
Отход 10-й дивизии открыл гитлеровцам дорогу на Урицк, Лигово. Наших войск там уже не было, и фашистские танки беспрепятственно вкатились на охваченные бушующим пожаром улицы и улочки городка и станции. Не задерживаясь, они проскочили Урицк и очутились на заболоченной, кое-где поросшей невысоким кустарником низине. Теперь перед ними оказался последний заслон — 21-я дивизия НКВД. Основу ее составляли курсанты пограншколы и пограничники. Ленинградская городская партийная организация направила в нее 1500 коммунистов-политбойцов. Среди них профессор Ленинградского университета Кирилл Федорович Огородников. На одном из митингов он сказал:
— Я изучал вопросы строения звездного неба… Война, навязанная нашей Родине фашистскими полчищами, заставила меня отложить эту работу… Только один разговор может у нас быть с фашистскими варварами — безжалостное их истребление. Мы это сделаем, и это будет актом величайшего гуманизма…
14-й Краснознаменный полк орудий имел больше обычного. Ни в чем остальном тоже не нуждался. У него было почти 100 автомашин, больше 200 лошадей. Кировский завод доставил пограничникам бронеколпаки и бронированные стальные листы, чтобы прикрывать землянки и огневые точки. Ремонт оружия и боевой техники обеспечивали Ждановский, Адмиралтейский и другие заводы.