С наступлением тепла ленинградцы взялись за лопаты. Марсово поле, Исаакиевская площадь, парки и скверы в короткое время были вскопаны и превратились в гигантский огород. Сажали картофель, капусту, турнепс, репу — культуры, способные дать большой урожай и не требующие особого ухода.
Еще 9 марта на бюро горкома партии, где присутствовали секретари райкомов партии, директора ведущих предприятий, энергетики, принято было решение буквально на следующий день возродить производство снарядов и мин на девяти заводах: имени Карла Маркса, имени Лепсе, «Красная вагранка», «Вперед», «Вулкан» и других.
— Отчеты следует представить через декаду, и отчитываться надо не о том, что пускаем, а о том, что пустили, — подчеркнул в своем выступлении А. А. Кузнецов.
С 20 марта в городе стали вырабатывать электроэнергии в три с лишним раза больше, чем в январе и феврале, и в апреле оборонную продукцию выдавали уже 50 предприятий. Горком партии тем временем старался усилить работоспособность заводских парторганизаций, заслушав с этой целью 10 апреля отчеты парткомов Металлического и Балтийского заводов. В решении бюро говорилось прямо: и в военных условиях основные принципы партийной жизни остаются незыблемыми, необходимо систематически проводить партийные собрания, всемерно поднимать активность коммунистов.
На предприятиях активизировались профсоюзные, комсомольские организации, поднималась новая волна социалистического соревнования. Рабочие Металлического завода заключили договоры о соревновании с экипажами танков, находившихся у них в ремонте, рабочие Балтийского завода — с дивизионами и батареями подшефного артиллерийского полка. На Адмиралтейском заводе возникли фронтовые бригады, в полтора-два раза перевыполнявшие нормы. Комсомольско-молодежные бригады Выборгской стороны боролись за право называться именем погибшего в бою прославленного ленинградского снайпера Феодосия Смолячкова… С мая ленинградцы включились во Всесоюзное социалистическое соревнование.
Голубые трамвайные искры в ночи, затеплившийся местами дымок над заводскими трубами, обретающие былую четкость голоса ленинградских дикторов… По множеству признаков теперь уже не только командование группы армий «Север», располагавшее конечно же донесениями своих агентов, но и в полевых частях вокруг Ленинграда гитлеровцы начинали понимать, что осажденный ими город пережил первую блокадную зиму, уморить его голодом им не удалось. Обстрелы, не прекращавшиеся в течение всей зимы, велись все злее. Контрбатарейная борьба приобретала характер самостоятельного сражения.
С воздуха Ленинград бомбардировали последний раз 20 декабря; зимой все, что осталось от потрепанных фашистских эскадр, командование группы армий «Север» нацеливало на ладожские коммуникации. Теперь одиночные самолеты снова появились над городом, фашистские пилоты-разведчики становились все настойчивее, гитлеровское командование явно что-то замышляло, и: Ленинград торопился укрепить противовоздушную оборону. Как раз к этому времени ленинградская промышленность поставила фронту семь новых радиолокационных станций «Редут», вокруг города впервые создали сплошное поле обнаружения.
Немецкие артиллеристы уже побаивались наших батарей, поэтому перешли к тактике стремительных огневых налетов. День 4 апреля начался с того, что на территории Кировского завода и завода имени Жданова в течение семи минут разорвалось 176 снарядов, потом разом все стихло, фашисты побежали в укрытия, опасаясь ответного удара. Налеты повторялись снова и снова, но все равно на очистку дворов и улиц вышло около 320 тысяч человек. День завершался, по ленинградским меркам, относительно благополучно, когда с радиолокационных станций поступило неожиданное донесение:
— 18 часов 05 минут. Обнаружены крупные группы самолетов. Удаление—115 километров.
Началось, значит.
Потом уже подсчитали, что в тот вечер фашисты подняли в воздух 191 самолет, в том числе 132 бомбардировщика. По всему чувствовалось, что развертывается четко спланированная операция. Часть самолетов сразу же устремилась к нашим аэродромам, чтобы блокировать их, но наши истребители успели подняться в воздух. Грянула зенитная артиллерия, снова, как осенью, на асфальт, на крыши домов посыпались горячие осколки. Фашисты, видимо, не ожидали такого сильного и сплоченного отпора, шли в плотном строю, их самолеты один за другим загорались, падали вниз, оставляя в небе дымный след, а то и вовсе поворачивали вспять.