Начались кровопролитные уличные бои, в которых медленно, но верно брали вверх русские. Их штурмовые группы при поддержке огня 76-мм орудий, сначала подавляли огневые точки немцев опорных пунктов обороны, а затем брали их штурмом.
Казалось, что судьба города предрешена, но присланные Гитлером подкрепления смогли остановить наступление советских частей. После многочасовых кровопролитных боев пехотные соединения немецких дивизий при поддержке танков и САУ «Великой Германии», к 6 сентября восстановили свой контроль над городом Ржевом и его пригородами.
Пыл сражений под Москвой угас и полностью сошел на «нет», тогда как бои на севере и юге уверенно набирали обороты. Подобно Ржевской операции, наступление на Синявино также не началось в назначенный срок.
На Военном совете фронта 13 августа между Рокоссовским и Мерецковым произошло серьезный конфликт, который не перешел во что-то большее только благодаря такту и выдержки генерал-лейтенанта. Причиной разногласия между комфронта и представителя Ставки стал доклад генерала Казакова, согласно которому выходило, что артиллерия фронта все ещё не была готова к проведению операции.
— У нас всего один неполный комплект боеприпасов на орудие или миномет. Для успешного проведения операции необходимо минимум полтора комплекта. Без этого нет смысла начинать операцию, надо просить её отсрочки — высказал свое мнение на военном совете Рокоссовский, чем породил дружное негодование у комфронта и члена Военного совета.
— Вы понимаете, что вы говорите!? — возмущался Мерецков. — У артиллерии фронта хватит сил прорвать оборону противника и открыть дорогу наступающим подразделениям танков и пехоты. Это я заявляю со всей ответственностью!
— Второй раз просить Ставку о переносе срока наступления — это значит признаться в собственной неспособности руководить войсками! — уверенно вторил ему Запорожец. — Подобные действия не достойны коммуниста и командира.
— А достойно коммунисту и командиру оставлять идущих в бой солдат без огневой поддержки!? Фронт они прорвут, а вот как будут брать Синявино и Мгу? — засыпал вопросами оппонентов Рокоссовский. — Чем будут подавлять оборонительные пункты немцев? Стремительным броском на их пушки и пулеметы с громким криком «Ура!»? Доклад генерала Казакова прямо говорит, что артиллерия фронта не сможет помочь им в течение недели.
— Танки помогут наступающим войскам взять опорные пункты врага под Синявино и Мгой. Ваш генерал Орлов усиленно занимался подготовкой их взаимодействия друг с другом, вот и посмотрим, чему и как он их научил! — с обидой выпалил комфронта.
— Как бы хорошо они не были бы подготовлены, без поддержки артиллерии, взять хорошо подготовленные позиции очень и очень трудно.
— У меня складывается впечатление, что вы заранее пытаетесь подвести базу под неудачные и неумелые действия своего подчиненного. Вы, что не верите в силу и храбрость советских солдат и офицеров, товарищ Рокоссовский? — грозно спросил Запорожец. Вопрос был очень и очень щекотлив, но первому комиссару фронта не хватало харизмы мучителя генералов Льва Захаровича Мехлиса. Ну не нагонял вид члена Военного совета страха и отчаяния на представителя Ставки.
— Тут дело не в вере в храбрость наших солдат и офицеров, товарищ Запорожец. Главное сделать все для быстрого разгрома врага и при этом попытаться сохранить жизни людей, как этого требует в своих приказах товарищ Сталин.
— Товарищ Сталин говорит по возможности, ставя на первое место разгром врага и освобождение нашей Родины от немецко-фашистских оккупантов! Это надо понимать, товарищ Рокоссовский. Именно в этом и заключается наш главный коммунистический долг — Запорожец привычно завел любимую пластинку, но Рокоссовский не позволил ему перевести заседание Военного совета фронта в партийное собрание.
— Свою главную задачу как коммуниста и командира, я вижу в том, чтобы умело соединить первое со вторым. И для этого считаю необходимо перенести начало наступления фронта ещё на семь дней.
— А Военный совет фронта единогласно против этого! — горячо воскликнул Мерецков, и Запорожец поддержал его, энергично тряся россыпью звезд армейского комиссара первого ранга на своих петлицах.
— Подобные действия просто недопустимы! — комиссар требовательно посмотрел на начштаба и Стельмах поспешил высказать аналогичное мнение. — Ну, совершенно недопустимы, товарищ Рокоссовский.