Приехавший на переговоры Черчилль в беседе со Сталиным выразил огромное беспокойство по поводу «сложного положения на юге России». Британский премьер выражал озабоченность боями на подступах к Сталинграду, но больше всего его волновало положение на Кавказе, и это было понятно.
Войска фельдмаршала Роммеля стояли в шаге от Александрии и появление немецких войск в Закавказье, наносило серьезный удар по британским интересам на всем Ближнем Востоке. В оккупированном Британией Иране и Ираке по-прежнему оставались сильны прогерманские настроения, да и французская администрация Сирии не вызывала у Лондона особого доверия.
— Те сведения, которыми располагает британская сторона по проводу быстроты продвижения немецких войск по направлению Грозного и Баку вызывают у нас сильные опасения. Мы конечно нисколько не пытаемся умалить силу Красной Армии разгромивших немцев под Москвой, но Имперский генеральный штаб оценивает возможность пересечения армий Гитлера Кавказского хребта, как довольно высокую — откровенно признал Черчилль, настороженно поглядывая на советского вождя.
Услышав эти опасения британского «союзника», Сталин приказал принести в свой кабинет, специально приготовленный для этой беседы макет Кавказских гор. Взяв в руку указку, он стал показывать Черчиллю существующие перевалы и пояснял какие меры приняты для защиты того или иного места.
Все в целом произвело на британского премьера должное впечатление, и он уехал домой с твердым убеждением, что с горами Кавказа у Сталина все под контролем. Так он заявил своим генералам, но действительность была несколько иной.
Разговаривая с Черчиллем, советский лидер не опустился до откровенного вранья, ради сиюминутной выгоды. Все, что он говорил, было правдой, но только правдой так сказать декларативной.
Для того, чтобы декларация превратилась в конкретные дела требовалось принять срочные меры, и Сталин незамедлительно совершил необходимые на его взгляд действия. Кроме отправки войск, Ставка спешно укрепила руководство этих опасных направлений нужными кадрами. Под Сталинград в качестве первого заместителя Сталина был отправлен генерал армии Жуков, вместе с новым начальником Генерального Штаба генерал-лейтенантом Василевским и членом ГКО Маленковым.
Им было поручено, любой ценой остановить наступление 6-й армии Паулюса, чьи передовые соединения находились от берегов Волги и пригородов Сталинграда менее чем в ста километрах. Задача была сложной, трудной, но выполнимой. Немецкий бронированный кулак имел свою ахиллесову пяту в виде слабых флангов, на которых находились итальянские и румынские войска.
Удачное нанесение контрудара позволяло не только остановить противника, но и отсечь «вытянутый к Волге палец». Нужно было только правильно определить место удара, но перед этим необходимо было остановить противника, измотать его силы на подступах к Сталинграду и его улицах.
Имевшему такой опыт советскому генералитету это было вполне под силу, и отправка на берега Волги двух лучших представителей военной элиты был логичный и понятный шаг. Однако выбор Сталиным человека на спасителя в отношении Северного Кавказа, для многих оказался непонятным, вызвав откровенное удивление и даже несогласие.
В качестве представителя Ставки, на Кавказ был отправлен нарком НКВД, Лаврентий Павлович Берия.
— Никто кроме тебя не сможет справиться со сложившимся там положением. Езжай и без нужного нам результата не возвращайся, — коротко приказал вождь Генеральному комиссару государственной безопасности. — Немцы ни в коем случае не должны пересечь горы, ни в одном месте. Ни на Тамани, ни под Новороссийском, ни под Сухуми или Грозном. Нигде, иначе у Турции появиться соблазн ввязаться в войну на стороне Германии и тогда на Кавказе мы будем вынуждены вести войну на два фронта.
— Военные будут недовольны таким решением — начал Берия, но вождь прервал его недовольным взмахом руки.
— Когда нужно спасать положение, абсолютно не важно кто это будет делать, главное, чтобы был толковый и решительный исполнитель. Знаменитый Юстиниан видя, что полководец Велизарий плохо воюет с готами, заменил его придворным советником Нарсесом, и как оказалось, не прогадал — привел пример из военной истории Сталин и хитро посмотрел на наркома. — Думаю, что ты мало в чем уступишь этому Нарсесу по своей силе и способностям.
— Можете не сомневаться, товарищ Сталин. Сделаю, все, что только будет в моих силах — предано заверил вождя собеседник, но тот остался недоволен таким ответом.