Также свою лепту в штурм Гонтовой Липки внесли и огнеметные танки. Не обращая внимания на огонь засевших за защитным забором немцев, они приблизились на расстояние выстрела и подожгли вражеское укрепление.
Действие танкистов было столь удачно, что руководивший штурмом комбат Рукосуев доложил наверх о том, что дни фашистского гарнизона сочтены, но как оказалось, он поторопился.
Командир гарнизона Венглер и не думал отступать. Оказавшись в тяжелом положении, он затребовал помощи и вскоре получил её. Первыми по атакующим советским подразделениям ударила авиация, чей бомбово-пулеметный огонь вывел из строя два огнеметных танка и лишил штурмовые группы Рукосуева важного козыря.
Вторыми, на помощь гарнизону из Синявино смогла пробиться подмога в лице двух самоходок. Державшие под огнем дорогу пулеметчики лейтенанта Трифонова смогли отсечь идущую вслед за ними пехоту, а вот против бронетехники были бессильны.
Появление самоходок и удар авиации укрепили боевой дух немецких солдат и они с утроенной силой и энергией стали драться с противником. Неизвестно, чем и как закончилось бы это сражение, если бы наступление на Гонтовую Липку не курировал генерал Казаков. Едва только в небе над поселком появилась вражеская авиация, Василий Иванович тут же связался с Рокоссовским, который в свою очередь позвонил в штаб 14 Воздушной Армии и устроил разнос.
Нет, он не крыл трехэтажным матом и не грозил трибуналом и расстрелом, но его звенящий от гнева голос, оказал на летчиков аналогичное воздействие. Все дело заключалось в том, что командование воздушной армии клятвенно обещало воздушное прикрытие наступающим на Липку частям, но как это часто бывало на войне, слова разошлись с делом.
К моменту звонка Рокоссовского все истребители были заняты прикрытием «илов» атакующих вражеские заслоны южнее озера Синявинское. Все, что это неполную эскадрилью «пешек» из смешенного полка.
Бросать пикирующие бомбардировщики без прикрытия истребителей — большой риск, но высоким генералам не приходилось привыкать рисковать жизнями своих подчиненных. «Пешки» ударили по Гонтовой Липке, и ударили весьма удачно. Своим пулеметно-пушечным огнем они повредили одну из вражеских самоходок, чем сорвали вражескую контратаку.
Вторую самоходку зажег расчет одной из «сорокапяток», вступивший в открытое противостояние с неприятельской бронемашиной. От разрыва выпущенного противником снаряда, весь расчет орудия вышел из строя, но перед этим метким выстрелом поразил немецкую самоходку.
Другим благоприятным фактом было то, что под удар «Пе-2» попал штаб 366-го полка, что оказалось фатальным для судьбы обороняющих Липку немцев. В результате налета советской авиации командир полка Венглер был тяжело ранен, а его заместитель убит, что внесло серьезную дезорганизацию в управление обороны гарнизона. Сопротивление гарнизона стало разрозненным, каждый взвод дрался сам за себя и к наступлению вечеру Гонтовая Липка пала.
Удары штурмовой авиации всегда были опасны и чувствительны для наземных соединений. Любой солдат, как бы опытен и силен он не был бы, какими бы ни были его моральные посылы и устои, не выдержит, когда по нему ведут плотный пулеметно-пушечный огонь и сдабривают это бомбами и реактивными снарядами. При этом вражеский самолет бьет по тебе не с угла атаки или при пикировании, а с бреющего полета. Когда тяжелая бронированная машина буквально ходит у тебя над головой и стреляет всем своим могучим арсеналом.
Все это было так необычно для немецких солдат, что они охотно верили геббельсовской пропаганде, что за штурвалом штурмовиков сидя смертники или сумасшедшие люди. И когда немецкие заслоны у озера Синявинское подверглись четырем налетам за день, они были вынуждены отступить. Советские штурмовики так хорошо поддали врагу, что преследовавшая врага 24 гвардейская дивизия не только оттеснила противника к реке Мойке, но даже смогла захватить плацдарм на западном берегу.
Когда генералу Мерецкову доложили об этом, он искренно и честно радовался этому и когда в ответ на его доклад Рокоссовский заявил, что не может разделить его радости, Кирилл Афанасьевич изумился.
— Я прошу вас объясниться, товарищ генерал-лейтенант. Мы, что здесь в бирюльки играем!? — гневно воскликнул комфронта, напрочь позабыв, что его собеседник представитель Ставки.
— Ваше наступление на Мгу, носит второстепенный характер. Вы приблизились к Мге, но так и не взяли под контроль поселок Михайловский, что значительно ухудшило положение немецких частей обороняющих Вороново и Поречье. 4-й гвардейский корпус, несмотря на все свои усилия, не смог перерезать дороги ведущие к Синявино из Келколово. А о сегодняшней атаке на Синявино, я не знаю, что и сказать. Как так, взять поселок, отбросить врага и потом отступить из-за отсутствия у солдат боеприпасов?