Чутье командира подсказывало ему, что с нанесением удара нужно торопиться. Что враг может опередить его и тогда все усилия полководца пойдут прахом. Когда враг начал штурм обороны Ленинграда, Константину Константиновичу стоило огромных трудов уговорить генерала Говорова не отменять подготовленного удара.
Только статус представителя Ставки помог Рокоссовскому добиться согласия комфронта на снятие с Карельского участка обороны двух стрелковых дивизий, взамен войск брошенных на защиту Пулково и Колпино.
Снятые Кюхлером войска ещё только подходили к Пулкову, а испанцы неторопливо занимали отданные им участки обороны, когда ленинградцы нанесли по врагу внезапный удар.
Первыми ударили по вражескому берегу гаубицы, затем к ним присоединились минометы, а в самом конце «катюши». Учитывая сложную обстановку в районе Пулково и дефицит снарядов, Говоров мог бы уменьшить число ранее обещанных орудийных стволов или сократить время артобстрела, но генерал не сделал этого. Также как Рокоссовский, он отлично понимал важность этого удара, который мог привести к прорыву блокады Ленинграда.
Чтобы помешать врагу вести прицельный огонь по переправляющимся войскам, решено было поставить дымовую завесу. К огромной радости отцов-командиров все было сделано правильно и подхваченная легким дуновением ветерка, молочная стена дыма быстро преодолела водную преграду и наползла на противоположный берег.
Поставленная дымовая завеса мешала обеим сторонам. Испанцам защищать берег, советским солдатам атаковать оборону врага. Однако желание победить, прорвать смертельное кольцо блокады у солдат 20-й стрелковой дивизии было больше, сказывалась работа с личным составом политработников. Многие из тех, кто на плотах и лодках переправлялся через Неву, ранее уже побывали на том берегу реки в прошлом году. Никто лучше них не знал этот политый кровью и изувеченный минами и снарядами пятачок невской земли.
Горько и обидно было покидать его в виду невозможности удержания и вот настало время рассчитаться с врагом за смерть и кровь своих павших товарищей. И пусть сейчас им противостояли не немцы, а испанцы — это не имело значения. На левом берегу Невы находился враг, и его нужно было уничтожить.
С этим настроем они плыли через Неву. С этим настроем бежали в атаку с громким криком «Ура!» навстречу летящим им пулям, и с ним же побеждали застигнутого врасплох противника. Испанцев очень впечатлил удар гвардейских минометов. Храбрые от природы люди впервые в жизни ощутили сильный страх перед «сталинским органом», о котором много говорили и сильно боялись. Залп реактивных снарядов, словно чудовищной гребенкой прошелся по позициям франкистов, уничтожая и коверкая все на своем пути. Стоит ли удивляться, что после этого знакомства у многих союзников германского фюрера долго тряслись руки.
Внезапность удара, мощный артиллерийский обстрел, а также поддержка с воздуха штурмовиками и пикирующими бомбардировщиками и неподготовленность врага к ведению оборонительных действий сыграли свою положительную роль в успехе десанта. Испанцы храбро сражались на берегу, но сопротивление их было разрознено и советские солдаты подавили очаги обороны. Уже к средине дня они вклинились в прибрежную оборону противника и продвинулись вперед на два-три километра.
Ободренный успехом, наблюдавший за десантом комфронта Говоров без раздумья отдал приказ о переброске второй, 7-й стрелковой дивизии. На этот раз воздушное прикрытие осуществляло звено истребителей, но и этого хватило, чтобы подразделения дивизии переправились без больших потерь.
Засевшие в Арбузове и Городке № 1 испанские батальоны пытались помешать переправе этого подкрепления, ведя пулеметно-минометный огонь по плотам и лодкам, но ответный огонь батарей сбил боевой настрой испанцев. Верные слову данному фюреру и каудильо, они позабыли страх и попытались атаковать противника, но из этого ничего не вышло.
Прав был фельдмаршал Кюхлер, говоря о наступательных способностях своих союзников. Они храбро оборонялись сидя в траншеях и окопах, но вот рукопашные схватки не были их коньком. Всякий раз, когда противники сходились в близком бою, франкисты отступали, неся потери.
Будь в распоряжении десанта хотя бы рота танков, они бы смогли далеко отбросить врага от берега и даже перерезать узкоколейку, ведущую к первому рабочему поселку. Однако все на что они могли надеяться это огневую поддержку оставшейся на том берегу артиллерии фронта.
К концу дня испанцы полностью пришли в себя и яростно отражали все попытки русских продвинуться дальше. Расстояние между десантом и передовыми соединениями и 4-го гвардейского корпуса было менее десяти километров, но как трудны и сложны в своем преодолении были эти километры. Венгры, немцы, испанцы стояли насмерть и не хотели отступать.