Это было что-то с чем-то. По крайней мере, для меня. Влад, кажется, мало что воспринимал. Еще не успел окончательно прийти в себя. Но я не мог смолчать:
— Получается, вся система в стране вампирская?
— Ну, не в буквальном смысле, — отозвался Крошев. Он отошел от окна и расхаживал по ковру. — Я бы так не обобщал. Но вампиров у нас хватает, это да. Они часть системы, так точнее.
Вообще тоже ничего приятного. Я думал, у нас развитой социализм, а оказалось черт-те что с вампирской начинкой. Ничего умного в ответ сказать не удалось. Однако неловкой паузы не возникло, потому что сам Крошев все говорил и говорил, не умолкая. Словно выступал перед целым собранием, а не перед двумя обалдевшими слушателями. Голос у него был довольно низким, звучным, хорошо поставленным. Этот голос словно убаюкивал и успокаивал, хотя рассказывал Крошев о вещах, которые могли бы считаться по-настоящему отвратными. И все равно, рассказ не отпугивал. Наоборот… Я даже как-то расслабился. Было увлекательно его слушать.
— О таком даже мечтать не могли в прошлом. Да, царизм, крепостное право, темный народ, отсталость… Эта страна безнадежна. Но настолько тотального подчинения не было. А тут идеология, рабство, индустриализация, пропаганда — все совпало. Рабам дали некоторые возможности — и навсегда приковали к системе. Ты не человек, ты колесико и винтик системы. За тебя уже решили. Будь как все — и получишь место у кормушки, свой минимум. Если будешь очень стараться, но не вылезать за рамки — получишь максимум, сделаешь карьеру. А те, кто мог сопротивляться системе — с ними быстро покончили. Расстреляли или сгноили в лагерях. Те, кому повезло, успели уехать. Случайно уцелевшие притаились по углам как мыши. Революция, гражданская, потом доносы, тридцать седьмой, суды-тройки… Хотя вы о тридцатых ничего не знаете, конечно. Да и не надо вам.
— Погодите! Какое рабство?! У нас свободная страна. После революции же люди наоборот…
Он перебил меня:
— Максим, рабы, которые искренне считают себя свободными — это же идеально.
— Вы так говорите, как будто это вам нравится…
— Естественно. Меня все устраивает. Внизу — огромная страна рабов, а наверху — избранные, для которых другие законы, другие потребности и возможности. Самая удачная модель.
— Вампиры избранные?
— Можно и так сказать. Ты умный парень, быстро схватываешь… Сколько, думаешь, мне лет?
От неожиданного вопроса я слегка подзавис. Несмотря на седину, Крошев выглядел моложавым и крепким. И вообще держался не как пожилой человек, а как молодой и сильный.
— Ну… лет сорок пять?
Он весело рассмеялся.
— Спасибо на добром слове. Нет, на самом деле я гораздо старше. И времена, когда в Петербурге появились первые вампиры, знаю не понаслышке. И Влада помню. То есть его прежнее воплощение.
— Чего?!
Он приблизился к столу, взял Влада за подбородок, чуть приподнял его голову.
— Я, когда тебя увидел — покой потерял. Давняя история с ангелом на могиле... Вы так похожи с тем Владом, прежним. И фамилии не случайно одинаковые. Твоя родня ведь раньше в Питере жила?
— Я… не знаю, — пробормотал Влад. Кажется, он окончательно выпал в осадок. Я бы на его месте тоже выпал.
— Ничего не исчезает в этом мире. Лица и души сохраняются. Наконец-то я встретил тебя снова…
Мои мозги отказывались воспринимать новую информацию. Но информация сама лезла.
— Наверняка совпадение. Вы же сказали: тот Влад был единственным сыном. Значит, род прервался…
Крошев взглянул на меня внимательно и даже, как мне показалось, с одобрением.
— А ты молодец, соображаешь. Нет, все верно. Просто у его отца был еще сын на стороне. Незаконный. Тогда так этих детей называли. Кровь сохранилась. — Крошев наклонился к Владу, сказал ласково и в то же время требовательно:
— Согласен присоединиться к нам? Станешь нашей новой иконой, красным ангелом. Хочешь?
— Я…
— Мальчик мой, ты даже не представляешь, какая сила тебе дана от рождения. Люди тянутся к красоте. Она нужна им больше, чем свобода или справедливость. Ты же замечаешь, что многим нравится на тебя даже просто смотреть. Тебе уступают, ты легче решаешь все проблемы…
— Да я бы не сказал…
— Не ври, — усмехнулся Крошев. — Прекрасно все понимаешь и пользуешься. Так и надо. А вместе с нами… Представляешь, какие перспективы? Как уж там назвали студенческий фильмец? “Атомный царевич”? Забавно. Ленин был не дурак, кино и правда важнейшее искусство. Просто посадить тебя перед камерой и снимать… само по себе уже искусство… А создать что-то грандиозное для общего дела… Если даже мелким уродцам с плебейскими рожами удалось построить мощную систему… То что будет с твоей помощью?! Безграничные возможности! Все людишки наши с потрохами. Я так и вижу…
Мне казалось, я уже слышал что-то подобное. Или читал. Вот только когда и где? Крошев будто забыл о моем присутствии. Говорил, обращаясь к одному лишь Владу:
— Не бойся, я все возьму на себя. Видишь, даже твоих новообращенных забрал. Там у вас что-то пошло не так, я с этим разберусь. Они тоже станут частью системы. Ты пока еще хрупкий, эта ноша слишком тяжелая для тебя. Но уже скоро все будет! Не успеешь оглянуться… Я поделюсь с тобой своей властью. Тебе понравится управлять покорными людишками и низшими вампирами…
— Это… вы ночью приходили под окно? Кто же вы?
— До сих пор не догадался, глупыш? Вот Максим наверняка уже знает, — Крошев обернулся ко мне, не забывал, значит.
— Вы… тоже стратилат, как Валера?
— Конечно. Вот только не надо сравнивать меня с этим сопляком. Ему еще расти и расти. Влад, ты, кстати, ему больше не должен подчиняться.
— А я и не подчинялся.
— Отлично. Максим, ты ведь тоже с нами? Нам нужна свежая кровь, — Он улыбнулся, показав белые зубы. — Кровь в хорошем смысле.
Внутри меня кто-то отчаянно вопил: надо скорей удирать отсюда. Желательно и Влада за собой утащить. Наверное, это был здравый смысл. Или инстинкт самосохранения. Только я не мог встать. Немного похоже на ту сцену, в прошлое воскресенье, когда увидел, как вампир пьет кровь. Но тогда было страшно, а сейчас… Я бы даже не сумел точно сказать, что чувствовал. Сопротивляться не было никакого желания. Возможно, кофе неспроста был со странным привкусом и ароматом и дело вовсе не в коньяке, а в какой-то другой добавке… Я просто слышал уверенный, приятный, чарующий голос Крошева и не хотел, чтобы он умолкал:
— Да, в последние годы жизнь стала совсем тухлой. Все застоялось. Надо ее слегка встряхнуть и обновить. И тогда… Договорились?.. Ну, я жду ответа.
— Я не хочу быть вампиром.
Крошева ответ Влада не сбил с толку. Он спросил спокойно, скорее даже шутливым тоном:
— А кем ты хочешь быть?
— Предпринимателем. Скоро все вокруг изменится и…
— Я тоже отказываюсь, — у меня снова развязался язык.
— Какие же вы еще наивные. Мальчишки. Думаете, в этой стране что-то можно всерьез изменить? Перестройка? — он усмехнулся. — Перемены только декоративные. Чтобы народец совсем не заскучал. Массовка сможет чуть лучше одеваться, чуть вкуснее есть и ходить в видеосалоны. Вот и все. Остальное — сладкие обещания. Больше им и не нужно. А по сути страна останется прежней. Сами убедитесь. Наша система бессмертна. Только избранные смогут жить, как захотят. Итак, вы оба согласны?
Мы переглянулись. Влад отрицательно качнул головой.
— Это что, бунт?
— Да.
Я думал, сейчас произойдет что-то ужасное и непоправимое, но Крошев все еще спокойно произнес:
— Вы сами не понимаете, от чего отказываетесь... Погодите минуту, я забыл позвонить по делу… А вы пока подумайте.
Он поднял трубку телефона, стоявшего на столе, набрал номер. В кабинете нависло тяжелое молчание. Закат за офилкном давным-давно догорел, в темном небе тускло светил месяц. Крошев так и не поговорил ни с кем по телефону, сразу же положил трубку после гудка.