Н.И. Бухарина (1888–1938) на идеологическую стезю сподобил сам основатель большевистской партии. И сделал это ещё в декабре 1912 года, когда направил из Кракова в Вену никому не известного Иосифа Джугашвили для написания статьи «Марксизм и национальный вопрос», а в помощь ему определил Бухарина, поскольку Сталин не знал никаких других языков, кроме грузинского и русского.
Будущий Сталин, который в тот момент ещё носил партийную кличку Коба, Бухарину не поглянулся, но Ульянов-Ленин для Мойши Долголевского (так Бухарин называл себя в те годы по фиктивному паспорту) был авторитетом непререкаемым, все переводы с немецкого для Кобы он сделал, а написанная Кобой работа «Социал-демократия и национальный вопрос» (позднее переименованная в «Марксизм и национальный вопрос») вызвала самую высокую оценку не только Ленина, но даже и Троцкого.
А Бухарин с этого момента с подачи Ленина, который позже назовет его «превосходно образованным марксистом-экономистом», «крупнейшим и ценнейшим теоретиком партии», становится главным идеологом большевизма, бессменным членом Политбюро ЦК 1934–1937 годов — главным редактором основных печатных органов партии («Правды» и «Известий») и личным другом Сталина.
Однако в 1928 году эта благостная картина претерпевает резкие изменения. Бухарин выступил против форсированной коллективизации и с 1929 года переходит в оппозицию к Генсеку. С этого момента Бухарин теряет все руководящие политические должности в партии и в ИККИ. Но несмотря на это ещё пытается влиять на вопросы идеологии. Публикует в газете «Правда» статью «Злые заметки», изданную позже отдельной книгой, где, говоря словами Маяковского, «чистя себя под Ленина», стойко ненавидящего русское крестьянство, жёстко критикует поэзию С. Есенина и других русских поэтов. «Есенинская поэзия, — пишет он, — по существу своему есть мужичок, наполовину превратившийся в «ухаря-купца»: в лаковых сапожках, с шелковым шнурком на вышитой рубахе, «ухарь» припадает сегодня к ножке «государыни», завтра лижет икону, послезавтра мажет нос горчицей половому в трактире, а потом «душевно» сокрушается, плачет, готов обнять кобеля и внести вклад в Троице-Сергиевскую лавру «на помин души». Он даже может повеситься на чердаке от внутренней пустоты. «Милая», «знакомая», «истинно русская» картина! Идейно, — заявляет Бухарин, — Есенин представляет самые отрицательные черты русской деревни и так называемого «национального характера»: мордобой, внутреннюю величайшую недисциплинированность, обожествление самых отсталых форм общественной жизни вообще».
Правда, потом, в 1934 году, выступая на Первом съезде советских писателей с докладом о поэзии, Бухарин несколько смягчает свою оценку поэзии Есенина, отзываясь о нём как о «звонком песеннике-гусляре, талантливом лирическом поэте», поставив его в один ряд с Блоком и Брюсовым, но никак не может понять, что с изменением своих взглядов на русский вопрос он безнадежно опоздал: вот уже два года как Генсек правящей политической партии начинает менять идеологическую парадигму ВКП(б), резко повернув в сторону от Ленина в одном из центральных политических вопросов в идеологии большевизма — ленинской оценке роли марксизма в большевистской идеологии и роли русского народа в Советском Союзе.
Фактически же с 1929 года должность секретаря по идеологии в правящей партии становится вакантной. Идеологические проблемы нагромождались одна на другую, а заняться их разрешением профессионально оказалось некому. Претендовавший на эту роль председатель «Союза воинствующих безбожников» Емельян Михайлович Ярославский (Миней Израилевич Губельман. 1878–1943) хоть и пытался заменить своей деятельностью уходящего из политики Бухарина[16], сделать этого не смог, и Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) был вынужден основные функции секретаря ЦК по идеологии замкнуть на себя.
А главным инструментом разворота в сфере идеологии было изменение взгляда на роль русской нации в развитии СССР.
Ленин, как известно, исходил из того, что русский народ во все века на территории Российской империи занимался только тем, что угнетал все другие народы и потому при образовании Советского Союза потребовал, чтобы в новом государственном образовании — СССР — были заложены гарантии избавления от якобы «векового угнетения» других наций со стороны русских в форме:
— во-первых, образования внутри СССР государственной организации наций в форме республик. В том числе и Украины, хотя украинцы никогда никакой государственности в истории не имели[17];
16
На самом-то деле у двух этих членов ЦК ВКП(б) было много общего. Бухарин в одной из своих статей в «Правде» ратовал за «выселение богов из храмов и перевод в подвалы, а злостных их почитателей – в концлагеря», и Е. Ярославский в той же «Правде» в те же годы писал в том же ключе: «одним из убежищ, одним из прикрытий для крестьянина, который не хочет в колхоз… остается религиозная организация с гигантским аппаратом, полторамиллионным активом попов, раввинов, мулл, благовестников, проповедников всякого рода, монахов и монашек, шаманов и колдунов и т. п. В активе этом состоит вся махровая контрреволюция, ещё не попавшая в Соловки, ещё притаившаяся в складках огромного тела СССР, паразитирующая на этом теле (речь на праздновании 1 мая 1929 г.). «Союз воинствующих безбожников» прекратил своё существование только в 1943 году вместе со смертью своего председателя.
17
В июле 1930 года на московском совещании историков-марксистов основоположник послеоктябрьской советской исторической науки, идеологический и политический сподвижник Ленина, академик М.Н. Покровский (1868–1932), в своем выступлении на заседании Общества историков-марксистов (выступление дается по стенограмме), реагируя на требования украинского Общества историков-марксистов признать тот факт, что «Русская помещичье-буржуазная и мелкобуржуазная историография отрицала самостоятельность украинского народа, самостоятельность украинской истории» и требовала от русской марксистской историографии признать «самостоятельность истории Украины на всем протяжении исторического развития украинского народа» возражал: «Но Украина государственной самостоятельности никогда не имела. И во второй половине XVIII, и в течение всего XIX и начала XX века Украины как государства не было. Так что мы не понимаем, что это значит «самостоятельность истории Украины», т. е. государства Украины на «всем протяжении исторического развития украинского народа». Что же мы должны…воображать, что в это время Николай I, Александр II и III были гетманами (Смех). – Цит. по: